woohoo я не спала всю ночь. 
сначала изучала
хорошие upd нет вру не такие уж и хорошие посты проститутки кэт про манипуляторов, а потом влезла на accion positiva и обнаружила вот такую статью
Популярный феминизм — орудие патриархата, которое используется против женщин.Эта тактика подходит только приличным, благовоспитанным дамам, которые старательно прибегают только к таким акциям, которые обречены на неуспех
Валери Соланас. Манифест ОПУМ
А ты танцуй! Дурочка
Танцуй!
И улыбайся!
Тебе ведь все это действительно идет
Не сомневайся!
Би-2
Прошлый год ознаменовался триумфом поп-феминизма на Западе. Феминистками вдруг оказались Бейонсе, Кэти Перри, Тейлор Свифт, Ники Минаж, Ким Кардашьян, Майли Сайрус, Эмма Уотсон и многие другие работницы развлекательной индустрии. Называться феминисткой стало модно и, судя по тому, как лихо звезды и звездочки, еще год назад испуганно лепетавшие “нет-нет, что вы, я не из этих”, меняют окрас, феминизм стал чем-то вроде карьерного требования: хочешь плясать в трусах на сцене — называйся феминисткой, и тебе, и продюсерам выгода. Современная индустрия развлечений, наследница бурлеска при публичном доме, всегда занималась единственно важным делом между всей мишурой песнопений и танцевальных номеров — нормализацией порнографии и проституции. Преуспевает она в этом и сегодня, когда музыкальные клипы уже практически неотличимы от того, что когда-то называлось софт-порн.
читать дальше
Иными словами, индустрия развлечений подбирает за порноиндустрией объедки, уже наскучившие серьезным дядям: когда-то открытая лодыжка была скандальной, теперь же мы вынуждены мириться с роликами Ники Минаж по всем телеканалам — это же уже не порно, это музыкальное искусство, ролевая модель и торжество власти женщины над собственной сексуальностью! Вертеть ягодицами, напевая песенку о том, как эту жопу любит чей-то хрен, — сложно представить что-то более далекое от понятия “эмпауэрмент”. Но неслучайно именно зад — лицо современного поп-фема. Выхолощенного, обесмысленного огрызка того, что некогда называлось женским освободительным движением. Феминизма поющих трусов, сексолюбивого феминизма за свободу проституировать себя (это, кстати, именно то, что в поп-феме зовется “агентством”).
Совершенно определенно можно утверждать, что феминизм целенаправленно и организованно делают “популярным”, чтобы превратить его в противоположность самому себе. Радоваться по поводу того, что слово на букву “ф” больше не пугает женщин, совершенно нечего. Поп-фем — это троянский конь секс-индустрии, который уже не первый раз (ибо впервые это случилось в 80-х, когда руками “секс-позитивных” феминисток была фактически нормализирована порнография) используется против женщин.
Русскоязычный мир долго считал себя оплотом “совсем другого патриархата”, где популяризация феминизма практически невозможна в силу традиционных ценностей. В то же время на такую популяризацию возлагались и возлагаются огромные надежды местных феминисток разных мастей: женщины, мол, массово раскрепостятся и тогда заживем. Потому новости о том, что феминизм с песнями и плясками триумфально шествует к нам из-за океана, были встречены с радостью и волнением: слава-слава Бейонс-феминистке! Вопросы о качестве предлагаемого поп-фема отвергаются с негодованием: не смейте критиковать танцы в купальнике, не смейте запрещать, “хоть плохонький — да феминизм”. Радфем-критика поп-фема как на Западе, так и в СНГ остается гласом вопиющего в пустыне, однако мы не устаем повторять: одумайтесь, поп-фемом вымощена дорожка к легализации проституции, потому ликовать на предмет того, что наконец-наконец женщины перестанут бояться феминизма и запишутся в наши стройные ряды, не просто неуместно, но и фатально глупо.
Между тем в русскоязычном мире, как и на Западе (не настолько уж мы и отстали, на самом-то деле), в прослойке образованной городской молодежи с приличной покупательской способностью назрел культурный запрос на прогрессивную иделогическую составляющую потребления. Иначе говоря к шоппингу, досугу и труду по созданию прибавочной стоимости потребовалось добавить капельку чего-то эдакого, добавить перчинку, которая позволила бы почувствовать себя не абы кем, а идейной личностью. Разные варианты либеральствования, либертарничанья и хипстерства как раз и дают пищу внутреннему голоду пресыщенной молодежи; примерный менеджер нацепляет футболку с Че Геварой, чтобы прикрыть офисную пыль революционным лоском. И, наконец, к выполнению этого запроса среди девушек был вызван поп-фем. Обслужить заказ на русскоязычной почве первым вызвался Wonderzine — сайт “для девушек о стиле, красоте и развлечениях”, контент которого щедро разбавили статьи на феминистские и псевдофеминистские темы.
О феминизме в русскоязычных СМИ писали и ранее, однако до Wonderzine все это имело вид “стою одна красивая среди всего Сноба, недоумеваю, почему все бабы дуры”. Wonderzine же перевел женскую тему в информ-пространстве на совершенно новый уровень (относительно новый: Wonderzine побирается у стола Jezebel и Feministing). Лоск, “красота” подачи, прекрасное финансирование, которое не остается незамеченным, вовсе не феминистские, а местами и весьма сексистские интернет-порталы FurFur, the Village и Look at Me в партнерах — уже это наводит на мысли о том, что Wonderzine — организованный марш поп-фема на территорию женского движения. Впрочем, контент сайта не оставляет в этом ни малейшего сомнения.
Между статьями о выгодном шоппинге, покраске ногтей и лица (все для себя, самовыражения ради!), обзорами фильмов и сериалов, регулярно вводятся статьи “о феминизме”. О феминистском порно, например, а что? О главных событиях года для женщин: трансгендер Лаверн Кокс на обложке журнала — вот это победа феминизма! О том, как подступиться к БДСМ, — модно и стильно! Редакция Wonderzine последовательно придерживается порно-поп-фем линии: секс, агентство, потребление, поверхностность, идеологическая безграмотность, подлое замалчивание и злостное искажение смысла слова “феминизм”. Эта темное варево расходится перепостами среди тех, кому хочется слыть феминистками, не утруждаясь читать, думать, проверять информацию.
“С чем связана тенденция появления насилия в порно?”, — спрашивает интервьюерша у Эрики Люст, “феминистской порнорежиссерши”. “Я не знаю, честно говоря”, — отвечает та. Редакция Wonderzine, по всей видимости, также этого не знает, а те, кто им платят, — не хотят, чтобы об этом знала публика. Зато радикальные феминистки с усталым упорством говорят об этом везде, где могут: порно — это зеркало патриархата, порно — это сексуальная эксплуатация, порно нормализует и поощряет сексуальное насилие! Не порнографией, в конце концов, должна заниматься женщина, которая называет себя феминисткой, а борьбой против угнетения женщин мужчинами, против сексуального насилия (и порнографии), против сексуальной эксплуатации, трудовой эксплуатации, нищеты, убийств — фронт работ обширен и так.
На волне возрастания популярности БДСМ-темы Wonderzine регулярно пиарится статьями о том, как начать “практику”, какой нужен стартовый набор БДСМ-прибамбасов, рассказывает о “50 оттенках” и о том, чем эта бездарная отрыжка патриархата отличается от настоящего добровольно-безопасно-разумного БДСМ. Публикуются рассказы “сабмиссивных феминисток” о том, как они наслаждаются своим подчинением [1] . Да, без тени сомнения, без малейшего редакторского комментария словосочетание “сабмиссивная феминистка”, эта помесь осла с единорогом, попадает в печать. А что: либеральные, радикальные, почему бы феминисткам не быть сабмиссивными, чтобы, например, не приходя в сознание отстаивать эротизацию женского подчинения в качестве своего базового права? Социальный стокгольмский синдром таким “сабмиссивным феминисткам” впору брать на свои флаги.
Лаверн Кокс, трансгендерная икона поп-фема, не единожды выступал с защитой мужчин-”трансгендеров”, осужденных за убийство и изнасилование. Так годится ли он вообще в хоть какие-то примеры? Кроме того, стоит ли напомнить уважаемому обществу, что трансгендеры, как и мужчины-геи, вообще не имеют отношения к феминизму, т.е. женскому освободительному движению? Впрочем, в поп-феме тема освобождения уже не поднимается, ибо понятие угнетения стремится к тотальной аннигиляции. В идеале поп-фем — это просто такое движение за свободный (свободно продаваемый, но это шаг номер два, мы открываем вам карты заранее) секс, а пока не удается полностью отмести слово “угнетение”, поп-фем согласен на то, что нас угнетают (и женщин, и мужчин, и трансгендеров — особенно трансгендеров!) некие господа “сексизм” и “гендерные роли”.
Прогрессивные девушки с внутренней жаждой борьбы между шоппингом, покраской ногтей и лица (для себя) и просмотром небанальных фильмов могут встать в ряды “феминисток” вондерзиновского пошиба для защиты свободного (свободно продаваемого) секса, геев и трансгендеров (особенно трансгендеров!) от ужасающего гнета гендерных ролей. Получите, распишитесь, вот это популярный российский феминизм, которого не боятся женщины.
Возвращаясь к теме поп-фема как универсального явления, выдающего себя за феминизм. На сегодняшний день уже вполне очевидно, что поп-феминизм призван актуализировать концепцию женского подчинения в контексте либеральной организации угнетения (Бурдье), т.е. растолковать патриархат в терминах неолиберального новояза. И совершенно не случайно поп-феминизм “танцует” — посредством телесной экспрессии резко, внезапно и триумфально взлетая к победе на театральных подмостках. “Танец”, телесный эксгибиционизм, телесные репрезентации всегда были уделом неимущих, низших, угнетённых слоёв населения, с их помощью тело репрезентируется как товар и как таковой позиционируется на рынке. Танцующий и поющий мужчина, “артист” всегда “слишком женственен”, его материальное положение и социальная роль всегда недостаточно подкреплены, он всегда слишком незначителен как “мужчина”, всегда опасно балансирует на границе маскулинности, всегда опасно близок к потере статуса доминируюшего, к деклассированию, и именно поэтому он имеет “успех” у женщин: он кажется им менее опасным, менее угрожающим, женщины легче отождествляют с ним самих себя.
“Танец”[2], “(само)выражение посредством тела”, “агентство”, которое строго ограничено сферой телесного и — более конкретно — “сексуального”, предлагаются женщинам как альтернатива звучащей и письменной речи, что на сто процентов соответствует традиционной политической экономии патриархата. Более того, единственно дозволенная благовоспитанным дамам сфера телесности является их основным интересом и в феминистском дискурсе, отсюда массовое и годами(!) неугасающее оживление вокруг тем о подмышках, каблуках, сексе и прочих “ежедневных феминистских практик”.
Письменная речь, (само)образование и расширение системного понимания патриархата маргинализированы даже в феминизме. Происхождение столь повальной ненависти к “радфем-отбросам”, которые “носятся со своей матчастью”, кроется в том, что радфем переступают границы дозволенного уже тем, что не желают ограничивать свой феминизм телесным эксгибиционизмом.
Тело — это пространство, в котором фиксируются социальные условия существования (Бурдье), поэтому Wonderzine отражает правду жизни при патриархате: социальные условия существования женщин — это эротическое обслуживание и забавление мужского взгляда, предназначенность для удовлетворения садистических запросов мужчин, мультифункциональность и всегда недочеловечность, поэтому женщины не говорят, а “танцуют”, “занимаются сексом”, “практикуют БДСМ”, “сохраняют форму”, “следят за фигурой”, “украшают себя” и т.д. и т.п., но выдаётся это именно за речь. Весь этот древний, как сам патриархат, комплект предлагается принять под именем “феминизма”.
Секрет успеха Wonderzine и других рассадников поп-фема заключается в том, что они набрасывают на реалии женской жизни сладкий флер добровольности, свободного выбора (нет, это не муж-уголовник меня колотит, это я такая сабмиссивная), даже протеста (все в кроссовках, я на шпильках), при этом утешительно сигнализируя: «не вставай с колен, не очухивайся, не возникай — ты уже феминистка, ты уже свободная, ты уже субъект; самое важное сделано, теперь можно красить губы». Поп-феминизм работает на поддержание иллюзии всемогущества и контроля (“who runs the world? girls!”) и в этом смысле является орудием удержания женщин в состоянии социального младенчества. Пока женщины игрют яркой погремушкой “агентства”, танцуют, обнажаются, покупают во имя “феминизма”, нашими судьбами, как и прежде, распоряжается патриархат.
Сабмиссивная феминистка vs Мудрая женщина Валяевой:
«Постепенно БДСМ стал неотъемлемой частью нашей (моей и моего молодого человека) жизни. Двадцать четыре часа в сутки он — Верхний, я — нижняя. И никак иначе. Я обращаюсь к нему на «вы» (если рядом никого нет), стараюсь всё время быть почтительной. Мне доставляет удовольствие называть его Хозяином. Это ни капли не унижает, наоборот, дарит чувство собственного достоинства. За время моего увлечения Темой я стала увереннее в себе. Роль нижней позволяет почувствовать себя женщиной в полной мере, она раскрывает сексуальность и помогает осознать, кто ты на самом деле. Я подчиняюсь, но я свободна. Когда я полностью связана, а во рту кляп, я не думаю о работе, проблемах, обидах, повседневных неурядицах — и именно это делает меня свободной. Я не думаю ни о чём, просто выполняю что приказано, поэтому и удовольствие в разы острее. Ведь оргазм начинается с головы, а если она не забита чепухой, то и разрядка максимальная».
Сравните:
«Постепенно Женская энергия стала неотъемлемой частью нашей (моей и моего мужа) жизни. Двадцать четыре часа в сутки он — Мужчина, я — Женщина. И никак иначе. Я обращаюсь к нему с любовью (даже если рядом никого нет), стараюсь всё время быть ласковой. Мне доставляет удовольствие называть его Хозяином и Главой семьи. Это ни капли не унижает, наоборот, дарит чувство собственного достоинства. За время моего увлечения Женским предназначением и ношением длинных юбок я стала увереннее в себе. Роль слабой женщины позволяет почувствовать себя женщиной в полной мере, она раскрывает сексуальность и помогает осознать, кто ты на самом деле. Я подчиняюсь, но я свободна. Когда я полностью во власти моего мужа, я не думаю о работе, проблемах, обидах, повседневных неурядицах — и именно это делает меня свободной. Я не думаю ни о чём, просто ношу женственные юбки и с радостью выполняю то, что может только женщина, поэтому и удовольствие в разы острее и конфликты сошли на нет. Ведь удовольствие от семейной жизни начинается с головы, а если она не забита чепухой, то и любовь к мужу максимальная».
Не менее удачный пример “танцующего” поп-фема — кампания One Billion Rising.
**///
me:
КАК бы мне хотелось увидеть спор между этими двумя направлениями, я вот что хочу сказать.
*
отдельно хочу отметить
"Между тем в русскоязычном мире, как и на Западе (не настолько уж мы и отстали, на самом-то деле), в прослойке образованной городской молодежи с приличной покупательской способностью назрел культурный запрос на прогрессивную иделогическую составляющую потребления. Иначе говоря к шоппингу, досугу и труду по созданию прибавочной стоимости потребовалось добавить капельку чего-то эдакого, добавить перчинку, которая позволила бы почувствовать себя не абы кем, а идейной личностью."
прямо очень точное описание
но в остальном статья вызвала у меня массу баттхертов но я оставлю ее тут.
-
-
29.02.2024 в 05:35Посетите также мою страничку
hospital.tula-zdrav.ru/question/how-to-improve-... порядок открытия счета в банке в иностранной валюте
33490-+