27.12.2015 в 22:12

Пишет  Lidi:

Куртбастиан - Keep on haunting me
Олала, уж я нырнула в пейринг так нырнула!

Курт+Себастиан
(на фоне Блейна. я люблю, когда Курт уходит от Блейна, хотя в этом клипе все пока на ранней стадии ухода. то есть пока без него )



доброе слово и кошке приятно, особенно по фандому, который закончился несколько лет назад (блин, я даже не знаю, когда сериал закончился. ух! ).

ЛидаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааАааааааааааааааааАААААААААААААААААААААААААААА

@темы: гиф, kurtbastian, шоб позырить

---

я уже купила несколько футболок и свитшотов + предке привезут из америки

нет вы не понимаете, у меня всегда было мало именно одежды со звездными войнами

лего, копилки, значки - да

одежды... ну разве что...

обожаю эту съемкуlidi

@темы: yep dats me, i'd just as soon kiss a wookiee

---

@темы: yep dats me, i'd just as soon kiss a wookiee

---

В рамках почти-выздоровительного бессилия пересматриваю Касла, в очередной раз радуюсь вероятно моему любимому каноничному пэрингу ever. Решила включить серию где они наконец поцеловались как надо, ржу с комментариев на турбике. #shipperlife

@темы: castle, фандомы

---

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: поехали!, шоб позырить

---

i'm not crying you're crying

@темы: гиф, поехали!

---

ЗЫ русский обоснуй в комментариях

(с) sjaejoneswriter.tumblr.com/post/132248577248/th... - с картинками но я не могу их сюда впихнуть т.к. смотрю все через proxfree

So this entire post arose from a conversation I was having with a friend of mine. As we are wont to do, we were discussing Harry Potter and sorting various acquaintances of ours into each of the four Houses when my friend confessed she wasn’t sure of the House to which she belonged. I said, “Gryffindor” without a second thought.
But my friend was unsure. Pottermore had sorted her into Ravenclaw, not to mention her sister and one of her best friends (both staunch Gryffindors) also told her she was Ravenclaw. She herself thought she might be Hufflepuff. However, as the Ravenclaw-est of Ravenclaws, I felt obligated to correct her. I tried explaining my theory of the different value axes and alignments over Gchat, but decided visual aids were probably going to be more helpful.
Hence the Hogwarts House Matrix.
I’ve divided these traits into primary alignments and supporting characteristics
To explain the alignments (in declining order of weight):
Governed by morality vs. ethics: Ruled by a sense of Right and Wrong vs. Correct and Incorrect.
Externally vs. internally validated: Derives a sense of satisfaction from achievements and praise vs. personal accomplishments.
Socially vs. individually orientated: Effects and is affected by social situations and peers vs. is unaffected by others’ opinions.
The supporting characteristics are as follows:
Reactive vs. proactive action: How one responds to external stimuli.
Subjective experience vs. objective reality: How one believes the world should be judged.
Driven by passion vs. guided by reason: The raison d’être for doing.
Really, in my opinion, you can generally figure out which House you’re in by answering two questions:
1. Are you governed by morality or ethics?
2. Do you derive satisfaction from internal or external validation?
Answering those two questions gives you a pretty good picture of what I’ve defined as the core value of each House:
Gryffindor = morality + external validation = Justice
Hufflepuff = morality + internal validation = Fairness
Slytherin = ethics + external validation = Success
Ravenclaw = ethics + internal validation = Knowledge
The characteristics of Bravery, Hard Work, Ambition, and Cleverness are external manifestations of the core values. You must be brave to seek justice, you must work hard to be fair, you must be ambitious to find success, and you be clever to gain knowledge.
(More charts and LONG explanations under the cut!)
I will admit I kept flip-flopping on a few of the alignments, particularly whether or not Slytherin was governed by ethics or morality. I was stymied because my mother is Slytherin, and whenever we get into arguments she has a definite sense of right and wrong. (She would be a Gryffindor if she valued Justice over Success.) However, I ultimately came down on Slytherin being governed by ethics supported by subjective experience, which I think accounts for some of the grudges Slytherins can hold.
To get a little more in-depth…

“In the name of Justice, Gryffindors can be Defensive.”
I’ve always thought of Gryffindors as being somewhat insufferably righteous, and I say this with the utmost love. They, like their element, are firebrands, champions of (lost) causes (like Hermione and S.P.E.W.), and passionate defenders of Good. They are the social justice warriors of Hogwarts. They see injustice, they will seek reparations.
Hermione is often trotted out as being a potential Ravenclaw because she is the brightest witch of her generation, but Hermione is Gryffindor through and through. She takes up the cause of house elf civil rights, she punches Malfoy in the face for insulting Hagrid, she faces Rita Skeeter’s acid quill in pursuit of what’s Right. And, unlike Ravenclaws, Hermione is externally validated; after all, the fear the boggart preys on in Prisoner of Azkaban is that she has failed all her classes. She seeks external validation for her intelligence.
Gryffindors can definitely be the touchiest of the four Houses, probably because they live by subjective experience AND are driven by passion. When upset, they tend to sulk.

“In the name of Fairness, Hufflepuffs can be Indecisive.”
Sharing the Gryffindor moral compass are the Hufflepuffs, but they are guided by reason and live in an objective reality, so they are less inclined to bursts of temper and pettiness. Hufflepuff gets the short end of the stick sometimes; they lack the martyrdom of Gryffindor, the glamor of Slytherin, and the uniqueness of Ravenclaw, so when it comes to describing this House, you get things like, “Um, hard work? Loyalty? Niceness?”
But honestly, Hufflepuff’s philosophy is actually best summed up by the Sorting Hat in Order of the Phoenix: “I’ll teach the lot and treat them just the same.” They like things to be fair. And because they value Fairness, they cannot let passion overtake them, nor can they operate on a subjective basis. Because of this, I think Hufflepuffs are best suited for positions of power and/or authority, but their reactive natures mean they don’t pursue these positions all that often. (They seem to be well suited to teaching, or maybe that’s because I know two teachers who are Hufflepuffs.) Still, the world would probably be a much better place if run by this House; the only downside is that in their adherence to fairness and equality, they may compromise to the point of futility.
While even-keeled, when upset, Hufflepuffs tend to ignore you. To them, the ultimate insult is to turn their back on you.

“In the pursuit of Knowledge, Ravenclaws can be Callous.”
And here we come to my House. When I was younger, I was often (erroneously) Sorted into Gryffindor because I am “brave”. In actuality, I’m an adrenaline junkie; I jump out of perfectly good airplanes for fun. I seek thrills, and some of those thrills are dangerous. But I am neither governed by morality nor validated by external praise, and because of that, I am Ravenclaw through and through.
Luna Lovegood is an excellent example of a Ravenclaw. A lot of Ravenclaws would probably fall into the “absentminded professor” stereotype, but I’ve always thought of Ravenclaw as the Nerd House. You know, the House where it’s totally cool you have this weird obsession with German typography and can spend hours reading up on Antiqua-Fraktur debate and argue about the stylistic genome of certain blackletter typefaces and…ahem. Not that I speak from personal experience or anything *cough*.
While Ravenclaws might live in an objective reality (it’s hard to be subjective when in the pursuit of information, you seek EVERY POSSIBLE SIDE), they are driven by passion. It’s hard to go down these knowledge rabbit holes unless you LOVE what you’re researching.
Because of that passion, Ravenclaws abide by the saying that the opposite of love is not hate, but indifference. It’s hard to upset a Ravenclaw, but if you lose their esteem, they become contemptuous and disdainful. (We are well practiced in the eyeroll.) Ravenclaws like myself have also been accused of being self-centered and callous, but honestly, sometimes ideas are much more interesting (and less upsetting) than people.

“In the pursuit of Success, Slytherins can be Malicious.”
I think a lot of people identify as Slytherin because it’s the sexy House. Evil is sexy, amirite? Who doesn’t love a villain, I mean, really. But the two Slytherins I love and (have) live(d) with are my mother and my partner, and neither of them are the least bit villainous or evil. They are, however, both incredibly ambitious.
Funnily enough, they each straddle an axis: my mother straddles the ethics/morality line (nearly Gryffindor) whereas Bear straddles the external/internal line (nearly Ravenclaw). But ultimately, when it comes down it, if you asked my mother if she valued Justice or Success, or if you asked Bear whether he valued Success or Knowledge, they would both answer Success.
And there’s nothing inherently Good or Evil about that. Slytherins, being guided by reason and also being proactive actors, tend to get shit done. (Whereas Ravenclaws—who are also proactive actors—tend to get distracted by their passionate interest in…things other than errands.) They are eminently practical, even ruthless, some might say.
They are also rather prickly. Like Gryffindors, they live by subjective experience, and can be incredibly competitive. And because they aren’t governed by morals, they believe the ends justify the means. At worst, this can call for sabotage and cheating, but at best, it means they are relentless in the pursuit of what they want.
Now, when a Slytherin believes Success and Status are synonymous, that’s when you can run into problems. Often Status comes with Success, but some Slytherins think Status is easier to attain, and therefore conflate the two. Their ambition is corrupted, and so it’s pretty easy to see how the entire pureblood philosophy came about in Harry Potter.
Slytherins, when upset, tend to brood. (And do they brood. Both my mother and Bear are champion brooders.)

@темы: 10 points to gryffindor

---

@темы: шоб позырить, ...haha, i'd just as soon kiss a wookiee

---

@темы: шоб позырить, i'd just as soon kiss a wookiee

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

same, oscar. same

@темы: гиф, i'd just as soon kiss a wookiee

---

@темы: я другой такой страны не знаю, политичное, шоб позырить, крутую работу конечно провели. посмотрите

---

to love me is to love a haunted house

@темы: говорящие головы, шоб позырить, псих

---

Макс Кац о съезде Яблока

Съезд Яблока — итоги

maxkatz
December 20th, 11:44

Самое мерзкое во вчерашнем съезде это, конечно, реакция «прогрессивной общественности» на выбор Яблока. По происходящему вчера можно увидеть, почему на нашем фланге вряд ли когда-то возникнут «круглый стол демократического единства» и объединение оппозиции, которое произошло в Венесуэле. И виноват в этом вовсе не Володин

Дело в том, что интересующиеся политикой люди с нашего фланга совершенно не уважают чужие интересы. И вообще не принимают даже саму возможность их существования.

Политика по-нашему это:

Не вступать ни в какие партии,
Не тратить время на партсобрания, дискуссии всякие,
Не тратить деньги и время на содержание партии,
Перед выборами прийти и потребовать, чтобы все, кто делал описанные выше пункты, свалили нафиг и сделали то, что мы скажем.

При этом после того, как описанное выше произойдёт, мы не скажем спасибо, ведь это просто всё должно произойти как должное: Яблоко нам должно. И ПАРНАС нам должен. И все нам должны — они должны работать, а мы потом перед выборами должны всё за них решать.

Квинтэссенция этого подхода произошла летом на Калужских праймериз, когда демократическая общественность прибежала в Калугу, выпотрошила там работающее региональное отделение ПАРНАСа вместе с одним из двух имеющихся у них на всю страну депутатов, выдвинула там любимого основателя диссернета, потом на всё забила, не собрала подписи и уехала.

Можно сколько угодно кричать про необходимость обновления партий нашего фланга, но если при этом в них не вступать, то они обновляться не будут. Или будут без нашего участия.

Яблоко без нашего участия вчера обновилось. Сергей Митрохин хотел продолжать быть председателем, но Грирогий Явлинский выступил против, и съезд поддержал Явлинского.

Потом непонятно откуда появившийся партийный самородок Лев Шлосберг выдвинулся в председатели, Григорий Явлинский выдвинул своего кандидата. Произошла серьезная борьба, но с результатом 60% на 40% победил опять Явлинский.

Конечно, с нашей точки зрения Шлосберг был бы более подходящим кандидатом в лидеры Яблока, но основатель партии и съезд решили иначе.

Председателем стала Эмилия Слабунова. Это не какой-то безликий аппаратчик, это независимый политик, который избрался в Заксобрание Карелии, должен был быть избран там мэром (её сняли с выборов за две недели до них). Даже будучи снятой, она провела запасного кандидата, яблочницу Ширшину в мэры Петрозаводска и та теперь там прекрасно работает.

Вышло не по-нашему и с нашей точки зрения всё могло выйти лучше. Но это партия, которая слушает Явлинского, и не потому, что он там кукловод какой-то, а потому, что он основатель партии и многие туда вступили из-за него. Это такая партия, хорошо, что она есть, и хорошо, что в ней есть Шлосберг.

Но почему-то все достали говномёты и направили их на уважаемых старых демократов за их выбор, мол, они нам были должны, а сделали не так, как нам надо.



Я хорошо помню как примерно так же травили меня, когда я не поддержал проект «Народный депутат» и когда шёл с «Гражданской Инициативой» в Калуге. Посмел поступить не так, как прогрессивная общественность, хотя я ведь всем должен и мои действия безусловно значат, что меня купили.

Надо взрослеть от этих подходов, друзья. Надо перестать поливать помоями союзников из-за того, что у них есть свои взгляды и интересы, не пересекающиеся с нашими на 100%.

Такие подходы приводят к появлению во главе дружественных в целом партий таких персонажей, как Митрохин, для которых главным врагом становимся мы с вами и наши лидеры, потому что если поливать человека помоями достаточно долго, то он начинает от тебя защищаться и не видеть в тебе ничего хорошего, даже если вы в целом совпадаете по взглядам.

Съезд Яблока очень интересная штука, там много пожилых и уважаемых людей, там прекрасный Шлосберг, отличный Явлинский, замечательный Шейнис, Вишневский и другие. Эти люди решили, что их лидер Слабунова — давайте уважать их выбор.

Я не говорю, что надо бежать сейчас вступать в Яблоко. Но на нашем фланге по-прежнему есть две партии, которые будут участвовать списками в ГД. На мой взгляд, сейчас у Яблока со Слабуновой и Шлосбергом, если они найдут подходящую конфигурацию ведения переговоров, есть больше шансов выдвинуть коалиционный список и провести в ГД фракцию, чем у ПАРНАСа.
Так давайте же не будем поливать их помоями, а посмотрим, что сделает обновлённое руководство партии в ближайшие пару месяцев.

maxkatz.livejournal.com/464455.html

@темы: политичное, bless this post хоть 1 нормальный человек, внезапно.

---

когда спустя годы общения друг наконец-то заболевает твоим фандомом

@темы: гиф, no escape

---

Самоубийцы
Как помочь людям, которые оказались на грани суицида.
Репортаж Катерины Гордеевой

16:47, 18 ДЕКАБРЯ 2015 MEDUZA

По оценкам Всемирной организации здравоохранения, больше 70% россиян живут в состоянии затяжного стресса. В СМИ рассказывают о семейных убийствах с самоубийством в финале, подростковых суицидах, самоубийствах онкологических больных. На этом фоне Роскомнадзор запретил средствам массовой информации называть причины суицидов. Между тем, эпидемиологи ВОЗ считают, что с самоубийствами в России — «вялотекущая чрезвычайная ситуация». По просьбе «Медузы» журналистка Катерина Гордеева на протяжении нескольких месяцев встречалась с врачами, членами семей, в которых произошли самоубийства, а также с теми, кто задумывается о суициде — чтобы понять, как помочь людям, оказавшимся на грани жизни и смерти. Имена некоторых героев изменены.
«За несколько часов до того, как моя жизнь, без всяких преувеличений, развалилась на две половины, я написала пост на фейсбуке, — рассказывает 35-летняя Марина, редактор журнала о культуре. — Это не был пост отчаяния или просьба о помощи. Это был обычный, благополучный, миленький пост о нашей собачке. Смешной, собравший много лайков. Да, оказывается, я его написала поздним вечером, в прекрасном настроении. А утром мой муж покончил с собой».

До этого — десятилетие счастливой семейной жизни с одаренным и непохожим на других человеком. И три года депрессии и нарастающих психологических проблем, с которыми Марина и ее муж то пытались справиться самостоятельно, то искали и не находили нужных специалистов. Но все эти проблемы были, так сказать, внутренним семейным делом. Со стороны их семья как была, так и оставалась — спокойной и счастливой. Нормальной.

«Наверное, я могла получить помощь, если бы, условно говоря, искала в интернете информацию по ключевому слову „суицид“, — говорит Марина. — Но для этого знания я прошла в одиночку все круги ада и все поисковики, прочла тонны информации. И все это — задним числом, пытаясь справиться с болью… Только мужа уже не вернешь».

На похоронах мужа Марина, кажется, плакала одна. Остальные сто человек стояли молча. «Как же так можно, — бросит в сердцах кто-то из друзей, — уйти из жизни, повесив весь этот ад на жену и дочь».

Сейчас, спустя год после самоубийства мужа, Марина пытается понять, что же все-таки произошло: он был очевидно талантливым, успешным, везучим, трудоспособным, обаятельным, безусловно умным и еще более безусловно любимым человеком. «В том, что он был любим, он точно не мог сомневаться, я ручаюсь, — говорит Марина. И добавляет: — Он был необычным. И это имело обратную сторону».

На протяжении всей их совместной жизни и в последние три года, которые оказались очень тяжелыми, Марина верила: «Особый человек имеет право на свою, особую жизнь». Но никто из тех, с кем встречался и беседовал муж Марины, у кого находился «под наблюдением», кому семья платила деньги, не ставил вопрос ребром: или специализированное учреждение, или непредсказуемый конец. Ничто не указывало на то, что муж Марины находится на грани самоубийства. «Мы попадаем в эту историю с закрытыми глазами, — говорит Марина. — Откуда здоровый и прежде никогда не сталкивавшийся с такой болезнью человек может понять, чем закончится дело с его родственником — по сути, больным человеком, если он сам не врач? И где ответственность структур, которые копаются в человеческой психике? Почему никто и никогда не ставил меня перед выбором: хочу я жить с человеком, теряющим личность, но живым, — или оказаться у той черты, у которой я оказалась?»

Марина до сих пор пытается определить точку невозврата, момент, когда муж стал потенциальным самоубийцей, а она — не заметила. «Я была слепой, равнодушной, я не хотела смотреть правде в глаза, я была наивной? Откуда пост про собаку? Или, может, все дело в болезни мужа? Правда ли это была тяжелая клиническая депрессия? А может, шизофрения? Маниакально-депрессивный психоз? Мы, конечно же, наделали ошибок — он, я, врачи, но есть ли среди нас виноватые? Кто — он? Тяжело заболевший человек виноват в своей болезни? Или я, пытавшаяся найти такое решение, чтобы он не просто существовал, а продолжал оставаться собой? А я могла это решить? Я могла знать, что нужно спасать жизнь, а не личность? Врачи, которые мне этого не сказали, но старались как могли? Но они всего лишь врачи, не боги».

Пытаясь прокрутить трагические события своей жизни обратно, Марина утверждает: сегодня в России не существует очевидного пути, по которому могли бы без испуга пойти родственники потенциального самоубийцы. Мало того, никакого алгоритма — как себя вести в критической ситуации близким — в открытом доступе нет.

Хотя, на самом деле, и алгоритм, и люди, способные прийти на помощь имеются. Но о них никто не знает, а значит найти их быстро и именно тогда, когда ситуация вот-вот выйдет из-под контроля — невозможно.

«Были ли какие-то особые знаки надвигающейся трагедии? — спрашивает потерявшая мужа Марина. И сама отвечает: — Нет, просто вечером мы хорошо поговорили, что было так неожиданно на фоне происходящего в последние месяцы кошмара». Кошмаром Марина называет то состояние мужа, когда он становился недосягаем для близких, замкнут, угрюм, безволен и неэмоционален. Или наоборот — взрывался без повода, чтобы потом опять погрузиться в депрессию. «Хорошо поговорить» Марине с мужем удалось в тот вечер, как она полагает, на фоне антидепрессантов, которые выписал мужу новый врач — и муж почувствовал себя значительно лучше. «Все это придало ему сил и уверило меня тем вечером, что у нас есть надежда, — говорит Марина. — Я написала тот смешной пост в фейсбуке и пошла спать».

Задним числом Марина узнает: человеку, находящемуся на грани самоубийства, вообще-то никто не прописывает антидепрессанты. Но будет уже слишком поздно. «Ответственность, с которой сталкивается профессионал, перед которым сидит человек с очевидной клинической депрессией, огромная, — говорит тренер Института экзистенциально-аналитической психологии и психотерапии, психолог Вита Холмогорова. — Ведь иногда даже бывает так, что человек еще сам себе не сформулировал эту мысль — о добровольном уходе из жизни. Но депрессия его сжирает, механизм запущен… И то, что у нас сейчас всем раздают антидепрессанты, это чудовищное преступление. Вы понимаете, как это работает? Вот человек в депрессии. Допустим, он как-то когда-то даже думал о добровольном уходе из жизни. У него нет сил даже встать с кровати за стаканом воды. И вы даете ему антидепрессанты. Что происходит? У него появляются силы и решимость сделать этот роковой шаг».

Эпидемия

«Информация о том, что Россию захлестнула эпидемия самоубийств, — это преувеличение или даже миф, — считает руководитель отдела суицидологии Московского НИИ психиатрии, профессор Евгений Любов. — Но, как и любой миф, он правдоподобен».

По данным Любова, в 2015 году — впервые с середины 1990-х — Россия покинула десятку стран с наибольшим уровнем суицидов в мире, переместившись на 14 место с показателем в первом квартале — меньше 19 летальных случаев на 100 тысяч населения. Критической ситуацию, по классификации ВОЗ, принято считать, когда в стране совершается больше 20 самоубийств на 100 тысяч населения. Так что, вырвавшись вперед, Россия недалеко ушла от мрачных конкурентов.

По мнению Любова, «тенденция к снижению уровня указывает на социально-экономическую стабилизацию в стране». Однако никакой уверенности в том, что ситуация продолжит улучшаться, у профессора нет. Коллега Любова, психолог Вита Холмогорова и вовсе полагает, что «фон стабильности началом-серединой 2015 года, скорее всего, будет исчерпан. Все больше людей говорит об общей подавленности и страхах, связанных с ожиданием мрачного будущего».

По мнению психотерапевта, кандидата психологических наук, члена Международной ассоциации семейной терапии Анны Варги, ситуация будет становиться только хуже: «Наше общество теперь находится в социальном регрессе. Общий уровень народной тревоги высок и высока степень реактивности: люди управляются извне, а не изнутри себя. Не взгляды и идеи управляют, а только потребность снизить сиюминутную тревогу любым путем. По возможности, большинство пытается избегать тревожных тем по собственной воле, а не потому, что „кто-то сверху велел“».

Социологические исследования только подтверждают опасения психологов и психиатров. Директор по коммуникациям ВЦИОМ Алексей Фирсов рассказывает: «Уже полтора года восприятие жизни у граждан России определялось двумя расходящимися векторами: один из них, идеального порядка, был задан политической повесткой и был направлен вверх за линию горизонта; второй, материальный, определялся текущей экономической ситуацией и имел нисходящую направленность. Первый тренд явно доминировал весь последний период, продолжает доминировать и сегодня, но картина мира постепенно приходит в равновесие. При этом преобладание негативных оценок пока относится не к текущей ситуации — здесь россияне в основной части считают положение дел приемлемым, а к ожиданиям. Снижение оптимизма в отношении будущего — тревожный симптом. Этот фактор ведет к сжатию экономики потребления, отказу от долгосрочных стратегий, эффекту „замирания“. Что, в свою очередь, усиливает фобии».

В таких сложных ситуациях на помощь загнанным в тупик людям могли бы прийти специалисты. Но, согласно исследованиям Фонда общественного мнения, 78% россиян никогда не были на приеме у психолога. А 57% и в будущем исключают возможность обращения к специалисту.

Разумеется, никто из опрошенных даже в самом страшном сне не представляет себя или своих близких на грани самоубийства. Но даже если бы кто-то и задумался всерьез о том, куда бежать — случись что, вариантов у него было бы немного.

«Раньше наш номер телефона был во всех справочниках, его давали по 09. Если человек попадал с больницу с попыткой суицида, ему давали наш номер», — вспоминает психолог Марина Поливанова, проработавшая 15 лет специалистом всесоюзного, а потом всероссийского «телефона доверия» для людей, оказавшихся на грани самоубийства, и их родственников.

Линия была создана в 1982 году профессором психиатрии, родоначальницей отечественной суицидологии Айной Амбрумовой. «Айна Григорьевна, — рассказывает Поливанова, — добилась невозможного в советские времена: разговор не прослушивался, номер входящего звонка не определялся, телефон был бесплатным. Работало пять-семь параллельных линий. Телефон звонил постоянно: не успеешь себе кофе налить или отойти в туалет, раздавался звонок. Ночью звонков было меньше. В основном к нам обращались люди, попавшие в тяжелые жизненные обстоятельства, в предсуицидальном состоянии. Людей с хроническими психическими проблемами было немного».

К 1993 году центр начал загибаться, но еще оставались районные московские отделения психологической помощи, которые закрылись к концу нулевых.

За последние несколько лет телефон центра экстренной медико-психологической помощи несколько раз сменился. После смерти Амбрумовой изменилась и внутренняя политика центра: прекратилась реклама, туда перестали пускать журналистов. То есть узнать о центре из СМИ сейчас — невозможно. «Прошлым летом все разговоры психологов со звонящими стали записываться, — рассказывает Поливанова. — Для меня это было последней каплей. И я ушла».

Поливанова уверена: доступность психологической и психиатрической помощи — важнейшая составляющая противодействия эпидемии самоубийств. Но как организовать ее в условиях полного отсутствия контакта между профессиональным психиатрическим сообществом и журналистами, она не знает.

Труп к завтраку

«Я боялась выйти из дому, боялась снять телефонную трубку, боялась закрыть глаза. Мне казалось, что теперь везде и всюду меня будут подстерегать журналисты. И что каждый в городе знает, что с нами случилось. И считает, что я — и только я — во всем виновата. Не знаю, как мы это выдержали», — говорит Ольга, 39-летняя домохозяйка из небольшого подмосковного города.

Несколько лет назад ее младшая дочь только-только появилась на свет, а старшая, второклассница Вика, лечилась от рака в одной из федеральных онкологических клиник. Рядом с ней постоянно был отец. Мама осталась с новорожденной сестрой. На следующий день после того, как анализы Вики после первого курса химиотерапии показали, что лекарства работают, рак отступает, а врачи подтвердили целесообразность второго курса химии, папа девочки повесился в подсобном помещении больницы. Кто-то из медперсонала рассказал об этом журналистам таблоида. Представившись сотрудниками благотворительного фонда, они первыми поговорили с приехавшей на опознание мужа Викиной мамой. На следующий день материал о трагедии вышел на первой полосе миллионным тиражом.

«Наш город маленький, — говорит подруга семьи, — было ощущение, что им никуда не спрятаться. И тут, с одной стороны, похороны, с другой — девочка больная, любила отца, как ей сказать? А все ходят кругом и шепчутся, пальцем тыкают. В общем, позор. Сейчас уж страсти поутихли, но тогда, конечно, только о них и говорили в городе».

«Самый привычный способ, с помощью которого общество у нас узнает о самоубийствах, — это жанр „труп к завтраку“, который так полюбился нашим журналистам, — говорит профессор-суицидолог Евгений Любов. — И все разговоры о причинах самоубийств и способах их профилактики возникают только в связи с очередной историей про генерала, который пустил себе пулю в лоб из-за негуманно устроенной системы сопровождения онкобольных, или подростков, которые, взявшись за руки, прыгнули с крыши или что-то в этом духе. А это — учебник того, как не надо рассказывать о такой тонкой материи. Самоубийство обычно затрагивает не менее десяти человек: близкие, соученики, сотрудники, случайные свидетели… Но именно „эпидемия“ резонансных самоубийств — расхожий штамп СМИ, подталкивающий к роковой черте уязвимых личностей. Это не констатация проблемы, это — прямая подсказка, как можно „решить“ тяготы жизни». По мнению Любова, трагическая история «с колес» не дает возможности обстоятельного разговора о причинах самоубийств, их разновидностях и способах профилактики.

«В суматохе трагического репортажа никто не успевает сказать ни слова о ресурсах помощи, ликах депрессии. Репортеры хватают растерянных близких за рукав и требуют подробного рассказа — а этого категорически нельзя делать. Как и нельзя выносить заочный приговор учителю, врачу, жене или матери с отцом — и писать на первой полосе об „эпидемии“ с указанием адресов, имен и фамилий, возраста жертвы, способа самоубийства. И обязательное фото окна семьи рядом с фото плохо прикрытого трупа», — говорит Любов. Все это, по его словам, не только вредит семье, переживающей потерю, и профессиональному сообществу, призванному такие потери предотвращать, но еще и является должностным преступлением журналистов. Впрочем, как, когда и о чем должны рассказывать журналисты, профессиональное сообщество никому до сих пор не сообщило.

Ограничения, предусмотренные статьей 15.1. Федерального закона «Об информации» и тщательно контролируемые Роскомнадзором и Роспотребнадзором, подразумевают запрет на оглашение причин самоубийства и способов его реализации. Однако, по мнению как журналистов, так и психиатров, все это, скорее, имеет отношение к общей гротескной направленности законотворческой деятельности Госдумы РФ последних лет, а на реальную ситуацию никак не влияет.

Вялотекущая чрезвычайная ситуация

Почему в России на государственном уровне вопрос психического здоровья нации и профилактики суицидов никогда даже не был сформулирован — риторический. Но отечественная суицидология крайне молода: она появилась только в 1970-е, когда в Московском институте психиатрии под руководством все той же Айны Амбрумовой был создан специальный отдел для научной разработки проблемы самоубийств. Тогда же открылся Всесоюзный научно-методический суицидологический центр, в задачу которого входило изучение поведения человека в различных экстремальных ситуациях. К этому моменту европейская суицидология существовала больше века и все основные проблемы, вопросы и ответы на них уже были сформулированы, а отец мировой социологии Эмиль Дюркгейм уже связал социальную политику, проводимую государством, политический и экономический климат в обществе с уровнем самоубийств.

Общемировые знания о суицидах сформулированы в докладе ВОЗ за 2008 год. Там говорится: «Депрессия, шизофрения, зависимость от алкоголя и наркотических средств, слабоумие, эпилепсия имеют в значительной степени приоритетный характер в причинах самоубийств».

Однако суицидолог Любов утверждает, что в такой тонкой теме как добровольный уход человека из жизни широкие обобщения никуда не годятся: «У каждой реализованной попытки самоубийства — своя трагическая предистория, свои причины и свой механизм развития».

Среди специалистов нет единого мнения по поводу подходов к классификации самоубийств. Но принято считать, что от того, чем вызваны суицидальные мысли, зависит способ спасения потенциального самоубийцы. К психологической предрасположенности относятся: протест (обида на других людей, судьбу, Бога и т. д.), крик о помощи, неготовность решать проблемы, самонаказание (чаще у подростков и у женщин: непереживаемое чувство вины, единственная компенсация которого — смерть), «достойный» выход, подвиг (чаще у мужчин, попытка выйти из ситуации с высоко поднятой головой, «мужественный шаг» и экзистенциально достойный выбор). К психиатрической — болезнь (шизофрения, депрессия — клиническая), истеричность (как заболевание личности).

Но есть и еще один тип самоубийцы: в некоторых классификациях его называют «истинный самоубийца» — человек, которым руководит осознанный отказ от жизни.

«И вот тут возникает масса вопросов: что значит осознанный отказ от жизни? Это очень сложно объяснить, — говорит психолог Вита Холмогорова, — но суть такая: мысли о самоубийстве возникают, согласно опросам, примерно у 80% людей. Дальше начинается разговор человека с самим собой. И этот разговор приводит к выбору в пользу жизни или к выбору в пользу смерти. И с этой внутренней установкой человек продолжает жить какое-то время. До тех пор, пока снова не упрется в ту же проблему и снова ее для себя внутренне не решит, продвинувшись на шаг вперед».

В своих рассуждениях Холмогорова опирается на исследования одного из самых авторитетных в мире суицидологов, бывшего узника концлагеря, психолога Виктора Франкла, который утверждал, что самоубийство становится единственным выходом для человека, у которого «страх перед жизнью становится сильнее страха перед смертью».

По Франклу, у такого человека ослабевает, помимо прочего, инстинкт самосохранения. «Природе известны примеры, — продолжает мысль Франкла Вита Холмогорова, — когда инстинкт самосохранения подсказывал животным выбор в пользу смерти как единственный вариант выживания. Человека от животного отличает осознанное право на смерть. Но бывает и так, что выбор этот происходит помимо собственной воли и внешних обстоятельств. Что-то щелкает, механизм обратного отсчета запускается. И хотя внешне ничего не заметно, человек уже на всех парах движется к своей смерти».

Считается, что такого человека могут спасти только специалисты-психиатры. И что большинство уходов из жизни «истинных самоубийц» — не попавшие в статистику случаи.

«Речь идет о самоубийствах, скрытых в рубрике дорожно-транспортных происшествий и безразмерной корзине „смерти по неустановленным причинам“», — говорит суицидолог Евгений Любов.

По мнению профессора, некорректная суицидальная статистика (и в России, и в мире) связана с тем, что часто уход из жизни «истинного самоубийцы» неправильно классифицируют, записывая, что смерть наступила в результате неопределенной или естественной причины, в то время как, например, пожилой человек перестает принимать лекарства, поддерживающие жизнь; другой — морит себя голодом (суицидальная эрозия); кто-то, кого буквально недавно спасали от самоубийства, вдруг умирает «ни от чего», кто-то, с виду здоровый и благополучный, оказавшись за рулем, не реагирует на минимально опасную дорожную ситуацию (случайно или намеренно — никто никогда не узнает); кто-то тонет — и не помогает себе всеми силами, чтобы выплыть.

«Мы никогда не сможем узнать задним числом, что случилось, почему не сработал инстинкт самосохранения и человек не смог спастись. Не смог? Не захотел? Не хватило сил или воли к жизни? — говорит Холмогорова. — В статистической сводке будет написано: „Смерть от несчастного случая“. И все».

По данным статистики (ВОЗ, 2008 год), суицидальное поведение лежит в основе 17% смертей россиян от повреждений с неопределенными намерениями, но подтвердить или опровергнуть эти цифры никто не сможет.

Смерть без причины

«Мы жили как все в советское время, обычно. Мой взрослый сын увлекался химией, закончив московскую школу, поступил на химфак МГУ. Ничего не предвещало бури, — рассказывает Нелли Левина. — Четверокурсником он пошел гулять с собакой и долго не возвращался домой. Мы с мужем стали волноваться. Побежали искать и нашли его в парке. Он стоял, крепко обняв дерево. Сдвинуть его было невозможно. Ничего объяснить он не мог. Вместе с мужем силой заволокли его домой. Не понимая, что произошло, мы вызвали „скорую“. Так наш сын попал в психиатрическую больницу. Там я познакомилась с такими же родителями уже взрослых детей, попавших в схожую ситуацию».

«Схожей ситуацией» Нелли Левина называет состояние человека, который не в силах больше контролировать себя, а значит — не в силах уберечь.

«Истинные самоубийцы» редко оказываются на приеме у психолога или психотерапевта. На такие встречи с большей готовностью идут люди, которым требуется внимание, те, кто хочет продемонстрировать собственную «ненужность», получить поддержку и одобрение.

«Многие даже ходят поколениями: мама и дочь, например, потому что у них схожий психотип. В этом ничего плохого, даже наоборот, хорошо, что ходят, ситуация под контролем, — говорит Вита Холмогорова. — Но вот „истинные самоубийцы“ у психолога оказываются крайне редко. И в этом случае, в случае любого подозрения на возможность суицидального исхода, психолог должен нарушить врачебную тайну и сделать все возможное для того, чтобы человек как можно скорее оказался на приеме у психиатра».

Однако никакого алгоритма того, как технически это могло бы происходить, никем до сих пор законодательно не было прописано. Частно практикующий психолог, по идее, никому и ничем не обязан.

«И в итоге все зависит от психотерапевтического подхода и профессиональной позиции человека, который сидит перед тем, кто, вполне вероятно, является потенциальным самоубийцей, — рассуждает психотерапевт Анна Варга. — Некоторые сторонники психодинамического подхода считают, что нет реального излечения без психоза. Так что, если человек в психозе, а суицидальный риск многие считают психотическим, то его нужно пройти вместе со своим аналитиком. Такие люди к психиатрам не обращаются, иногда это „прокатывает“. Но бывает, что человек совершает самоубийство. Я знаю нескольких коллег, у которых клиенты погибали таким образом… В системном подходе, том, к которому я сама принадлежу, необходимо в случаях подозрения на суицидальный риск обращаться к семье клиента. Звать всех, уговаривать обратиться к врачу, ни в коем случае при этом самим не отказываться от этого клиента. Обычно удается уговорить. Хорошо, когда есть группа доверенных психиатров под рукой. Но ведь это тоже проблема!»

В России, граждане которой пережили ужас карательной психиатрии и до сих пор пугают друг друга «психушкой» — с самого детства, даже опытный частнопрактикующий врач будет чувствовать себя неловко, предлагая близким клиента «вызвать психовозку» и принудительно госпитализировать человека. Иногда эта неловкость перевешивает возможные суицидальные риски.

Способ спастись

«Любой совершивший суицидальную попытку входит в группу риска суицида в будущем, как и члены его семьи. Не менее трети завершают жизнь подобным образом. Особо суицидоопасны первые месяцы после попытки. Однако большинство „неудачников“ после оказания медицинской помощи психологическую не получают, обычно отказываясь от нее даже при наличии суицидологической службы, — с горечью говорит профессор Любов. — Но нет случайных, легких попыток самоубийств — „просто попугать“. Человек так решает свои проблемы, путь проторен — следующая попытка может стать последней. И молчать или делать вид, что ничего не происходит, категорически нельзя. Панацеи нет. Но есть профессионалы, к ним и надо бежать. Привлеките кого-то значимого для близкого человека — друга, духовника. Но есть и то, что противопоказано — пустые и ранящие слова: „Возьми себя в руки, выбрось из головы“, „Ты же не калека“, „Это пустяки“».

«Когда понятно, что есть суицидальный риск, начинаешь созывать всех родственников, собирать мозговой штурм, уговаривать человека пойти к врачу, — делится опытом психотерапевт Анна Варга. — Я работаю с прекрасными врачами, у меня, тьфу-тьфу, пока не было завершенных суицидов. Обычно договор такой: если в здравом уме, со здоровым организмом человек по-прежнему будет хотеть закончить свою жизнь, ему не будут мешать. Здесь главное направить усилия на то, чтобы семья такого человека стала для него ресурсом, а не билась в истерике и не ухудшала его состояние».

15 лет назад, пытаясь спасти собственного сына, Нелли Левина создала пациентскую организацию «Новые возможности». Теперь помогает другим семьям: спектакли, чаепития, прогулки, словом, все то, что может легко и без лишних объяснений объединить людей, прошедших через психиатрические учреждения. Один из медицинских консультантов «Новых возможностей» профессор Любов уверен: «Самоубийство принципиально обратимо. До последнего мига человек колеблется, и его можно остановить даже на краю крыши. Перед трагедией — обычно долгий путь уязвимого к типовым жизненным трудностям человека, не находящего и не ищущего помощи. И главная сейчас задача нашего общества — сделать так, чтобы помощь была доступна. Чтобы ее не искали, а она сама находилась. Вот это было бы идеальным решением проблемы».

Левина вспоминает об одном из участников «Новых возможностей», Алексее: «К нам в течение года ходил скромный, улыбчивый, доброжелательный парень. Он самостоятельно овладел английским и свободно переводил. Я его привлекла к переводам бюллетеней Европейского сообщества родственников EUFAMI, членами которого мы являемся. Он очень быстро с этим справлялся и просил следующих переводов. А так как я вечно занята, то не всегда успевала им заниматься. Потом уже его мама мне рассказывала, что он ждал моего звонка, хотел заняться переводами, что часто возвращался к своему мосту, на котором случилась трагедия. Мама также рассказывала, что она догадывалась о его навязчивой мысли, но никому не смогла сказать.

Я иногда общалась с Алексеем. Он рассказывал о своей прежней работе на складе, о том как его сократили, о своем более успешном брате, что мама его не всегда понимает. Я пыталась его показать нашим психиатрам, но он сопротивлялся, и видно было, что побаивался общения с ними. Это сейчас я знаю, что это должно было меня насторожить. Но я как-то упустила этот момент. В общем, свести вместе мне их не удалось. Последний раз мы были с Алексеем на водной прогулке на катере, он танцевал, пел с ребятами, слушал и радовался стихам, говорил о том, что как хорошо, что решился поехать с нами, рассказывал о своей девушке. А потом надолго пропал. Я позвонила ему домой и мама сказала, что Алексея больше нет. До сих пор не могу себе простить».

Разумеется, в библиотеке «Новых возможностей» большое количество литературных и медицинских историй, связанных с самоубийствами, которые могут помочь родственникам тех, кто оказался на грани суицида, спасти своих близких. Но, как правило, об этой пациентской организации люди узнают, когда все уже случилось, а в широком доступе ни книг о том, как вести себя рядом с человеком, готовым покончить с собой, ни литературы, помогающей хотя бы распознать, углядеть, поймать момент, когда близкий человек оказывается на грани — нет.

Самоубийства — это не наркомания, не алкоголизм и даже не онкология. Слишком мало жертв, невысокий общественный интерес, куча запретов на публичное обсуждение и в итоге — вместо привычных в Европе и Америке легких коротких номеров экстренной помощи, круглосуточных линий с психологами-суицидологами на любой вкус (от подростков до пенсионеров) и публичной дискуссии — в России на обсуждение суицидов полное табу. Не по чьей-то злой воле. Просто почему-то это не считается важным.

P. S. Сергей

Наталье 62 года, в прошлом она педагог дополнительного образования. Сейчас на пенсии. Ее муж Сергей — в 1970-х инженер-авиастроитель по профессии и поэт по призванию. В девяностые он как-то растерялся: работал почтальоном, лифтером, курьером и, наконец, ассистентом по обналичке при крупном коммерсанте.

«Так Сережа стал зарабатывать. И мы сумели поднять на ноги сына, — рассказывает Наталья. — А потом даже замахнулись затеять свой собственный бизнес». Сергей взял кредит. Но бизнес провалился. И отдать кредит не вышло. Наталья с Сергеем разменяли большую квартиру в центре на две маленькие на окраинах. Одну из них продали, чтобы отдать часть долгов. В другой, полуторакомнатной, поселились Сергей с Натальей и подросший сын с женой и маленьким ребенком. Сергей устроился работать водителем. Подсчитал, что с новой зарплаты сможет отдать долг в течение 13 лет. Немного успокоился. Тут грянул кризис 2014-го.

«Сережа и раньше был человеком вспыльчивым: мог взорваться ни с того ни с сего, а мог, наоборот, день-два молчать или даже лежать лицом к стенке. У него очень сложная душевная организация. Он же поэт, — объясняет жена. — И плюс ему, конечно, очень досталось в жизни, такая уж судьба у нашего поколения». Теперь муж то сидит на кухне часами, обхватив голову, то мечется по дому, ругается: «Недавно вот кулаком оконное стекло разбил, — говорит Наталья, — а потом сразу лег на кровать. И молчал. Мне кажется, он бы запил, такое бывало у нас раньше, но у нас совсем нет денег, а у Сережи совсем нет сил. Поэтому я не выхожу теперь надолго из дома. Боюсь, он с собой что-то сделает. А это конец».

«Я очень боюсь, что кто-то узнает, что Сережа не в себе. Это такой позор, конечно, все», — говорит на прощанье Наталья. Спрашиваю, не собираются ли Наталья с Сергеем обратиться за медицинской помощью. «Ну что вы, на психологов у нас денег нет — еле на еду хватает. И этот долг еще». — «А психиатр?» — «Нет, нет, никогда в жизни я его не сдам в психушку, мы целую жизнь вместе прожили. Если бы можно было, мы бы сбежали, помните, как в том фильме, где жена мужа из тюрьмы на вертолете украла? Мы бы сбежали… Но бежать нам некуда».

Спустя месяц после этой встречи Сергей попытался задушить себя в ванной бельевой веревкой. Его спасли.

Катерина Гордеева
Санкт-Петербург

@темы: я другой такой страны не знаю, социальное, псих

---

«Пробуждение Силы» В чем Сила, брат: Антон Долин о седьмом эпизоде «Звездных войн»
Чего ждать, во что верить и к чему готовиться — попытка высказаться обо всем самом главном, избежав спойлеров.

Давным-давно, в одной далекой галактике… А вам правда хочется знать, что там произошло? «Звездные войны» — самый неблагодарный материал для рецензента: в сущности, ничего, кроме «Вау!» или «Отстой!», от него никто слышать не хочет. Фанаты страшно боятся спойлеров, не желая знать решительно ничего, пока не увидят своими глазами. Остальным пофиг. Как же, спросите вы, люди пишут собрания сочинений книг о феномене «Звездных войн» — целая библиотека набралась за минувшие почти 40 уже лет? Очень просто: делается это постфактум, когда каждая реплика выучена назубок и можно чуть-чуть отстраниться от любви, задумавшись о смысле.

Но это не сразу. Сейчас — эйфория, не мешайте радоваться. Или раздражаться: участь непосвященных, горделиво постящих в соцсетях протестный шаблон: «Я — тот самый человек, который не видел ни одной серии «Звездных войн». Да-да, я существую». Кстати, эта реплика сама по себе — довольно любопытный феномен. Не каминг-аут, не признание собственного невежества, а вполне агрессивное заявление: не знаю и не хочу знать, поскольку не признаю за «Звездными войнами» права считаться важным культурным явлением (ведь и Гомера не все читали, и Вагнера не каждый слышал, но признаваться в этом не торопятся).

Ладно, к делу. Джей Джей Абрамс не облажался. Его «Звездные войны» классные и по праву носят горделивый подзаголовок «Пробуждение Силы». Здесь много молодой энергии, юмора, динамики, драйва. Простой и внятный сюжет. Масштабные сцены погонь в космосе и поединков на лазерных мечах. Толпа зигующих штурмовиков в белом. Пара неразлучных роботов и Хан Соло с Чубаккой. Пробуждается находившаяся в многолетней коме Сила первой трилогии — инфантильной, наивной и романтической. И нет ложного пафоса и переусложненности, свойственных трилогии приквелов, над которой позже трудился Лукас.

То есть его уход из проекта — благо? Задумайтесь над парадоксом. Сериал о том, как молодой герой-идеалист мужает и переходит на Темную сторону, откуда его может вытащить только преемник, истово верящий в силу Света, чуть не загубил собственный создатель, постепенно превратившийся из автора-экспериментатора в ушлого бизнесмена. Теперь Абрамс больше Лукас, чем сам Лукас. Говорит это и об уникальной мощи вселенной, которой сам демиург не указ: ее жители (я о реальных фанатах, а не о выдуманных джедаях) свергли Императора и установили настоящую Республику, судьбу которой решают сами. Это они сейчас замерли в ожидании, это их вердикта ждет на арене Абрамс: палец вниз, палец вверх? Кажется, ответ можно предсказать. Поле боя режиссер покинет со щитом.

Совсем не затрагивать сюжет не получится, так что вот лишь некоторые из пунктов программы: здесь вы окажетесь на рынке ворованных запчастей и в баре контрабандистов, где играет веселый оркестр (почему-то странное регги), на параде армии штурмовиков и в штабе сопротивленцев-республиканцев, в кабине пикирующего бомбардировщика и в пункте управления гигантской круглой станции, уничтожающей смертоносным лучом целые миры. Протагонист начнет путешествие с пустынной планеты, после встречи с незнакомым дроидом, несущим в своих недрах зашифрованное послание, — и еще одним неожиданным персонажем. Когда, убегая от погони, они нырнут в первый попавшийся корабль и попробуют взлететь, этим кораблем окажется «Сокол тысячелетия»…

Ну и так далее. Внимательный зритель предыдущих шести фильмов без труда предскажет исход практически каждой важной сцены, включая эффектный финал. Абрамс работал с материалом лукасовского цикла примерно так же, как гуру-композитор Джон Уилльямс — с собственной музыкой. Саундтрек у «Пробуждения Силы», пожалуй, лучший за всю историю сериала: здесь звучат буквально все выдающиеся темы, придуманные до того, только заново смикшированные и иначе аранжированные. Из этого зелья рождается магическая, необъяснимая иллюзия узнавания, которая возникнет даже у неофита, попавшего на сеанс эпизода VII без соответствующего эмоционального багажа.

Поклоннику новые «Звездные войны» покажутся скорее перезапуском франшизы, чем сиквелом. Абрамс понял важную вещь, до которой не додумался Лукас. Великие сказки нельзя дополнять сиквелами или приквелами. Их можно только бесконечно пересказывать: от повторения они не стираются, а лишь шлифуются и блестят ярче. Вообще, нелишне напомнить (Лукас к середине политизированной второй трилогии об этом точно забыл), что «Звездные войны» прежде всего не научная фантастика, притча или миф, а сказка. C-3PO c R2D2 — прямые наследники Железного Дровосека и Страшилы, принцесса Лея — попавшая в чужие края Дороти, Чубакка — такой же верный бессловесный спутник, как собачка Тото. Кстати, новый волшебный помощник, придуманный Абрамсом дроид BB-8, тоже пришел прямиком из сказки, причем русской. Никто не переубедит меня в том, что это усовершенствованный Колобок, находчивый и оптимистичный, самостоятельный и способный укатиться от любого преследователя.

Что до новых персонажей, то здесь уместно говорить не столько о качестве актерской игры, сколько о точности попадания в ожидания. «Все то же самое» обязано уравновешиваться «совершенно новым». Достаточно сексистский и расистский сериал, все главные герои которого были белыми мужчинами (а женщина даже при наличии активной жизненной позиции всегда оказывалась жертвой), радикально поменял ориентацию: в его центре — девушка и чернокожий. Причем девушка сильнее, умнее, находчивее и талантливее мужчины. Когда спутник хватает ее за руку, та вырывается, и это ужасно забавно: это он надеется на спасение и поддержку с ее стороны, а сам не в состоянии ей предложить ничего, кроме верности и обожания. Учитывая, что войсками добра в «Пробуждении Силы» руководит генерал Лея, перед нами самый феминистский блокбастер сезона.

Дебютантка Дейзи Ридли в роли Рей, конечно, находка: у нее есть и энергия, и внешние данные, и обаяние. Но у Джона Бойеги роль интереснее. Его герой — из рядов штурмовиков, идентичных солдат в устрашающих белых скафандрах; но в первом же бою он снимает запятнанный кровью шлем и решает дезертировать. Его мотивация проста: он не желает убивать, не хочет быть как все. Визуально это решено безупречно — под стандартными белыми доспехами обнаруживается черная вспотевшая физиономия, и к персонажу, пока еще безымянному, моментально проникаешься симпатией. А потом его называют Финном — и во вселенной «Звездных войн» впервые появляется центральный герой, у которого нет ни сверхспособностей, ни генов, ни сложных задач. Именно поэтому так важен его поступок, осознанный и самостоятельный, не вынужденный переход с Темной стороны на Светлую: он запускает интригу, невозможную без вмешательства подобного дезертира.

Это лишь один из необычных сценарных перевертышей. Как вам Темный лорд (Адам Драйвер), которого мучают проблески добра в собственной душе? Если пытаться суммировать, о чем «Пробуждение Силы», то получится, что перед нами вечная история о выборе сторон, о дуализме как вселенной, так и души человеческой… да и не только человеческой, а вообще любой. Невозможно одолеть Империю, нельзя сломить Республику. Как порядок и хаос, Аполлон и Дионис, они будут находиться в вечной борьбе и в вечном симбиозе. Дело же художника не столько определиться с тем, за какую армию агитировать, сколько убедительно доказать, что главное сражение происходит не вовне, а внутри тебя. Не новая идея, пусть так. Но неужели вы правда хотите новой морали от сказки?

Абрамс, конечно, режиссер-постмодернист. Неизвестно, под силу ли ему создать собственный мир, но воскресить и переосмыслить чужой он способен как ни один другой голливудский автор. Он уже проделал эту операцию со «Звездным путем» и удачно скрестил E.T. с Чужим в своем «Супер 8» (à propos, в «Пробуждении Силы» тоже есть мощнейший эпизод с лавкрафтианскими зубастыми чудищами). Он легко и элегантно работает со старыми артистами, не пытаясь заставлять Харрисона Форда или Кэрри Фишер играть — а с Марком Хэмиллом или Максом фон Сюдовым поступая еще остроумнее (как именно, рассказывать не будем, чтобы обойтись без спойлеров). Абрамс использует их как великолепные реди-мейды, наподобие мохнатого костюма Чубакки или сверкающего костюма C-3PO, и сквозь подступающие к глазами растроганные слезы фанаты все равно не рассмотрят актерских неудач или условностей. Плакать будут, непременно. И это не просто ностальгический эффект, но полноценная заслуга режиссера. Игривость и тотальная ирония не мешают ему быть сентиментальным, как не мешали когда-то молодому Лукасу. В этом сочетании — его персональная Сила.

Другое дело, что как опытный реаниматолог Абрамс оживил «Звездные войны» и передал другим врачам. Эпизод VIII уже снимает Райан Джонсон («Петля времени»), к Эпизоду IX приступает Колин Треворроу («Мир юрского периода»). Посмотрим, что получится и на какой стороне Силы мы окажемся через четыре года.

@музыка: john williams - rey's theme

@темы: i'd just as soon kiss a wookiee, блин, я только сейчас узнала, что следующие фильмы не он снимает(((, спойлеры все равно есть небольшие, не надо читать до просмотра

---

@темы: феминизм, шоб позырить, не согласна про соц сети