всё-таки поражает влияние актерского образования на эмоциональное состояние
даже после нескольких недель у тебя оголяются нервы
всё пытаешься впитывать и всё отражать
просто другое состояние бытия
удивительно

@темы: профессий много, но прекрасней всех...

---

I want to support religious modernisers, but I can never stop thinking "this would be so much simpler if you just stopped believing shit".

— Lucy Wainwright (@Whoozley) March 11, 2015

@темы: there's no one out there, same.always.

---

@темы: yep dats me, профессий много, но прекрасней всех..., & this is my dumb theatre thing

---

Очередное из Фейсбука

Katya Kermlin
Объективация прав

Когда я рассказываю иностранным друзьям, как плохо у нас обстоят дела с базовыми правами человека, обязательно добавляю: кроме прав женщин. С правами женщин в России все хорошо. Тут у собеседников ползут вверх брови, открываются рты, и они мне кидаются доказывать, что гендерная дискриминация — главная российская проблема. А я улыбаюсь, живу и не старюсь, и продолжаю настаивать: России феминизм не так уж и нужен.

На западе была совсем другая история, а у нас женщинам выдали столько прав, сколько можно унести. Хочешь учиться — вэлкам, работать — иди, родная, на любую, самую тяжелую и отвратительную работу. Воевать — вот тебе винтовка. Хочешь стать главой семьи — разумеется, а кому еще ей становиться. Надевай что хочешь — в магазинах, правда, ни черта нет, но длина юбки и глубина выреза никого не волнует. Нет, вру, волнует бабушек у подъезда, но они — тадамммм! тоже не мужчины. Аборт? А-я-яй, но имеешь право.

В некоторых национальных республиках дела обстояли не так искристо, так что готова признать, что борьба за права женщин, например, в Чечне и Дагестане имеет много смысла. А в Саратове что — женщине без сопровождения на рынок нельзя пойти?

Фраза «Почему ты не замужем» в СССР означала скорее «Почему ты не тащишь на шее никчемное существо, которое без женщины не может найти в квартире зубную щетку или станет есть прокисший суп». Таков был общественный консенсус в отношении мужского населения.

Мужчины, состоявшие в браке, отдавали женщинам все заработанные деньги, получая очень призрачный шанс принимать решения о тратах. Вдумайтесь, что такое заначки. Это часть заработанных мужчинами денег, которые приходилось прятать от женщин, чтобы распорядиться ими на свое усмотрение. Мужчина в жизни женщины выполнял обидную бытовую функцию: ему полагалось вбивать гвозди, менять лампочки и делать детей. Если мужчина не мог вбить гвоздь или заменить лампочку, он выбраковывался до третьего сорта.

Женщины всегда принимали основные решения. Мужчины плелись сзади, кто с деланым возмущением, кто повесив от бессилия голову. Все эти сбегания в гараж — это же объединение в попытке отвоевать себе немного времени и пространства, где можно распоряжаться — да, разводными ключами и просаленными тряпками, где можно самому выбирать друзей и иметь возможность с ними нажраться. Ничего такого никогда не происходит, если мужчина не задвинут в правах на пыльную полку в кладовке.

Все хорошо у нас с правами. Никакой гендерной дискриминации в бизнесе не было отродясь, пока до нас не докатились лучшие западные корпоративные практики с их diversity, women's clubs и girls get it first. Что такое gender diversity? Это когда мужчина не получает работу, потому что «прости, у нас уже слишком много парней».

Однажды в крупной международной компании мне посоветовали вступить в women's club, на что я ответила, что это самое отвратительное предложение, которое я встречала за всю карьеру. Слушатели впали в шок, а я рассказала, что мне не нужны специальные условия, чтобы конкурировать с мужчинами. И что декларация таких условий — это и есть самая обидная дискриминация, с которой я намерена открыто бороться. Что я работала в разных российских компаниях, а начинала с мужского строительного коллектива предельной степени суровости. И что нигде и ни разу я не подвергалась такой унизительной корпоративной процедуре, только потому что я женщина.

Небольшое облако накатывается на этот чистый небесный свод, когда обсуждают сексуальное насилие. Но тут, на мой взгляд, проблема лежит в другой области. Это преступление против личности — просто против личности мужского пола его затруднительно совершить (претензии на эту тему можно предъявить эволюции). Поэтому возникает перекос, который автоматически подверстывается к надуманным проблемам. Еще часто обсуждают действия опустившихся социальных элементов: чувак шлепнул девушку по заднице — это адски неприятно. Но минутой раньше он заблевал туфли клерку, у которого сегодня первый рабочий день. И вообще, он мочится в штаны. Это реальная проблема, которая намного шире гендерной дискриминации.

Словно в подтверждение этой идеи лет пятнадцать назад в России возникло массовое женское движение, целью которого является добровольный отказ от большинства прав. Все эти «мужчина должен, хочу платье, настоящая женщина спит до часу дня, стать для него единственной, главное семья и дети» — это отчаянное желание превратиться из полноправного члена общества в классическую американскую домохозяйку пятидесятых годов: в 6:30 в хайлайтере и консилере стоять у дорогой плиты и готовить яйца бенедикт, поправляя безупречно уложенные локоны. Ждать, когда Он зайдет на кухню и властно притянет ее за талию, наплевав на яйца. Женщины открыто заявляли: мы наелись равноправием, нам тяжело учиться и неприятно думать. Мы не хотим ничем распоряжаться; мы хотим, чтобы нами распоряжались, и вот наша цена: тут следует список разной степени тошнотворности. Что это, если не откат маятника на такую же амплитуду в противоположную сторону?

Чуть не забыла про любимое слово прошлого года: объективацию.
Объективация — это когда женщина режиссер, писатель, певица, философ, продюсер и медиаменеджер, а ее воспринимают исключительно как сексуальный объект. Такое бывает, особенно если женщина выглядит как богиня, но ее фильмов никто не видел, ее тексты отстой, а под философией она понимает претенциозную чепуху, скомпилированную из нескольких книжек. Но даже если женщина гениальный нейрохирург, она может и имеет полное право вызывать сексуальное желание.

Осознание собственной привлекательности важно любому человеку. С какой стати лишать этой радости именно женщин? Конечно, встречаются идиоты, шагающие со своими не слишком приятными комплиментами через все границы. Распознавать таких и давать им отпор — полезный социальный навык, который придется вырабатывать. Это гораздо лучше, чем полная депривация любых сигналов. И с каких пор неуместные заигрывания стали односторонними? Миллион раз видела, как на привлекательного парня вешаются стаями женщины всех возрастов, чередуя сальные шутки и грязноватые намеки. Уровень культуры общения, вот что ужасно, а объективация сама по себе естественна и неистребима — простите меня, заслуженные доктора наук и успешные предприниматели.

В обсуждении прав женщин я умею играть за обе команды. Потому что так получилось, что это мои права, они мне нравятся и я планирую их отстаивать. Но только если кто-то на них покушается. А то до смешного доходит: недавно всячески любимая мной Olya Strakhovskaya пожурила The Village за заголовок «Как обустроить квартиру для девушки». Ну кам он. А шампунь для брюнеток — он тоже оскорбителен? Для кого? Брюнеток? Блондинок? А рыжим что делать? Седым понятно что — давно надо было на кладбище уползти. Давайте уже не обижаться там, где и умысла-то не было никакого. Наш пол — это волнующее свойство, не надо в попытках защититься яростно вымарывать его из личности. Особенно если и не нападает никто.

@темы: я другой такой страны не знаю

---

How not to raise a narcissist

In a new study led by Eddie Brummelman, a postdoctoral researcher at the University of Amsterdam, found that parental warmth led to high self-esteem. And children whose parents believed they were more special or entitled than other children grew more narcissistic.

Think telling your children they’re special will help them reach higher, work harder and bravely pursue their dreams? Maybe. But you might also be making them narcissists.

New research published this week in the Proceedings of the National Academy of Sciences found that children whose parents told them they were “special” and “superior” grew more narcissistic over time.

Everyone recognizes a narcissist, said Jean Twenge, professor of psychology at San Diego State University, and author of “The Narcissism Epidemic” and “Generation Me.” Narcissists have an overinflated sense of self, and suffer from vanity, materialism, entitlement, a lack of empathy and overvaluing their abilities and skills.

In short, “they’re jerks,” Twenge said.

Narcissistic traits start appearing in children as young as seven. That’s the age they start comparing themselves to others.
And narcissism is not to be confused with high self-esteem, especially in young children, said Eddie Brummelman, a postdoctoral researcher at the University of Amsterdam and lead author of the study.

“Narcissistic children feel superior to others, believe they are entitled to privileges, and want to be admired by others. Children with high self-esteem feel satisfied with themselves” as people, he wrote in an email.

But the narcissists are also aggressive, prone to bullying others and lashing out when they don’t get their way. They have problems maintaining personal relationships. And narcissism doesn’t lead to success, Twenge said.

“There’s this idea that you have to be self-absorbed to succeed, and that’s not true. (Narcissists) end up failing,” she said. “They alienate people. They take too many risks.”

Millennials, those born between 1980 and the early 2000s, have been accused of being the most narcissistic generation, but it’s a trend that’s been rising in Western cultures since at least the 1970s, Twenge said. And some research indicates that the increasing emphasis on the individual goes all the way back to the Renaissance, she said.

But why do kids grow up to be narcissists? There are two prevailing — and contradictory — theories, Twenge said. Some say parents who overpraise and emphasize a child’s specialness raise narcissists. Others say it stems from the opposite: kids who are undervalued and treated harshly.

Brummelman studied 565 children in the Netherlands between the ages of 7 and 11 and their parents. They surveyed the families four times, with six months between each visit. Children filled out questionnaires, ranking statements like “kids like me deserve something extra” and “kids like me are happy with themselves as a person,” and “my father/mother lets me know he/she loves me”. Parents were asked how they regarded their children, either by overvaluing (“my child is more special than other children”) or how warmly they treated them (“I tell my child I love him/her”).

Brummelman found that parental warmth led to high self-esteem. And children whose parents believed they were more special or entitled than other children were more likely to be narcissistic.

“When people attempt to raise children’s self-esteem, they might sometimes inadvertently use ‘overvaluing’ practices, such as conveying to children that they are superior to others. Instead of raising self-esteem, these practices may predict higher narcissism levels,” Brummelman said.

Overall, the study found that fathers were more likely than mothers to overvalue their children, saying that their kids were more special or entitled. It could be that those parents were a bit narcissistic themselves, Brummelman said, and narcissism may be passed on from one generation to the next.

So how do you raise kids with high self-esteem who aren’t narcissists?

“Instead of saying, ‘You’re special,’ say ‘I love you,’” said Twenge, who has three daughters of her own. People have confused overvaluing specialness with love, she said. Saying “I love you” rather than emphasizing your child’s specialness sounds overly simple, but it works, she said.

“That’s what parents mean anyway, and it’s a much better message.”

@темы: социальное, yeah, science!, псих

---

"why do i keep hitting myself with a hammer? because it feels so good when i stop!"

@темы: poetry, Grey's Anatomy, мотивировочная часть

---

чем люди типа меня спасались от депрессии и плохих мыслей, когда не было сериалов?...

---

диетический лайфхак
в смысле для диеты когда желудку хреново
в мясное детское питания капать соевый соус

@темы: дорогой дневник, eat your greens!

---

BBC Delhi Nirbhaya Documentary full BBC India's Daughter HD- AwaitNews.com from AwaitNews on Vimeo.

Дочь Индии
vimeo.com/121374149

насколько я понимаю, в самой Индии запретили этот фильм.
документальный фильм о страшном изнасиловании и убийстве, случившемся в 2012 г.

(я очень люблю этих, кхм, белых людей, помешанных на всем индийском и конечно на ведах, которые будут убеждать тебя в том, что в Индии женщинам живется потрясающе, во всём баланс и всё прекрасно. хрен. когда у женщин есть "защитники", женщины всегда будут беззащитны).

@темы: феминизм, социальное, ликвидация безграмотности

---

Речь выдает нас с головой

О том, как меняется наш язык, как быстро он осваивает заимствованные слова, какие варианты произношения становятся нормой и о чем можно судить по речи человека, рассказывает один из составителей нового орфоэпического словаря, заместитель директора Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Мария Леонидовна Каленчук.

Насколько быстро меняется язык и, соответственно, как час­то надо переиздавать словари?

В мировой лингвистике ­считается, что смена языкового стандарта происходит за 25 лет. Орфоэпический словарь, который только что вышел, мы писали 15 лет. Он пришел на смену словарю, изданному впервые почти полвека назад. За это время ­многое в языке изменилось: сменилось, по крайней мере, два поколения людей, у каждого из которых были свои особенности произношения. Кстати, если раньше для описания произношения ученым всегда хватало двух норм, старшей и младшей (это, образно говоря, фонетические «отцы» и «дети»), то сейчас во многих случаях мы вынуждены фиксировать одновременно три нормы. Люди стали дольше жить, и у нас появились фонетические «внуки» со своей системой произношения.

Словарь должен идти в ногу со временем?

Он должен быть немного консервативным, при этом оставаясь актуальным. Известна фраза: в языке прогрес­сивно то, что консервативно. Если хоть чуть-чуть не тормозить процесс ­перемен и быстрого развития произносительных норм, то скоро мы не сможем читать стихи Пушкина и получать от них эстетическое удовольствие. Если норма кардинально изменится, от нас уйдет целый культурный пласт.

Как варианты становятся ­нормой, кто выносит вердикт?

Все зависит от материала. Решения, касающиеся орфографии, ­принимает Орфографическая комиссия РАН, в которую входят самые авторитетные лингвисты. На последнем заседании, например, Комиссия разрешила писать «интернет» и «рунет» с маленькой буквы. Когда интернет появился, это было именем конкретной сети, а сейчас мы уже воспринимаем его как тип связи. И хотя орфография обычно не допускает вариантов, в данном случае разрешили писать и так и так. В других сферах, в той же орфоэпии, подобной процедуры, к сожалению, нет — там решение о норме принимают ученые-­лингвисты, авторы словарей. Мы так долго писали свой словарь потому, что должны были во всех сложных случаях провести массовые социоязыковые исследования, набрать статистику.

Норма идет за узусом, то есть за массовым употреблением?

Не всегда. Если норма будет идти за узусом, то мы будем рекомендовать произношение «шóфер», потому что так говорит половина москвичей, или «жáлюзи», как говорит 75% москвичей. Еще в 1940-е годы один лингвист сказал: «Ошибка не перестает быть ошибкой, даже будучи широко распространенной». Важно понять, что критерии «все так говорят» и «все так пишут» для нас не определяющие. Нормой становится то, что не противоречит внутреннему языковому закону. Скажем, в русском на конце слова не бывает звонких согласных. Но современная молодежь с удовольствием произносит «имидж», «паб», «смог», «блог» со звонким на конце, как в анг­лийском. Словарь этого не разрешает, потому что совершенно очевидно, что это вопрос моды: человеку нравится демонстрировать, пусть даже неосо­знанно, что он знает английский язык.

Если норма не идет за узусом, можно ли заставить узус идти за нормой?

Норму легко пропагандировать на уровне правописания (вы можете заставить школьников писать правильно), а на уровне произношения — нет. Даже если вы скажете, что с 1 января под угрозой расстрела надо произносить какое-то слово ­определенным образом, вас никто не услышит. Орфографию человек контролирует, а произношение, если он не специа­лист, — нет. Расскажу на эту тему анекдот. Мужчину, у которого была большая борода, однажды спросили, что он делает с ней, когда спит: кладет под одеяло или на одеяло? Через две недели мужчина умер от бессонницы, пытаясь понять, куда он кладет бороду во время сна. То же самое с произношением. Мы обычно сознательно не контролируем произносительную сторону речи. Мы задумываемся о том, как правильно говорить, только в каких-то «болевых» точках вроде «звóнишь — звони́шь». В данном случае, правда, эта проблема раздута средствами массовой информации.

Почему раздута?

Потому что, по существу, проблемы нет. Подавляющее число глаголов, которые кончаются на «-ить», пережили за последние 100 лет перенос ударения. А в языке есть такая закономерность: если какое-то изменение началось, оно затрагивает весь класс слов, просто в разных словах движение происходит с разной скоростью. Всем с детства известна строчка: «Уж зима кати́т в глаза». Но сегодня мы так уже не скажем, как не скажем и «женщина кати́т коляску по улице». Нас не раздражает, что «кати́т» поменялось на «кáтит». В словарях середины ХХ века в качест­ве единственных вариантов значились «дари́т», «вари́т», «соли́т». Сегодня это уже кажется невозможным. То же самое со «звонить».

Этот глагол просто отстает?

Да. Меня раздражает произношение «звóнит», но как лингвист я точно знаю: пройдет немного времени и это станет допустимой нормой. Потому что перенос ударения в данном случае не случаен, он продиктован внутренним языковым изменением. И если сейчас «звóнит» имеет в словаре мягкую запретительную помету «не рекомендуется», то через какое-то время надо будет написать «допустимо». Уже сегодня словарь допускает произношение «вклю`чит» (младшая норма при старшей «включи́т»).

Почему в этих словах ударение переходит на первый слог?

В русском языке есть тенденция к переносу ударений, во-первых, на начало слова, а во-вторых, на корень, то есть на ту часть слова, которая содержит основную смысловую информацию. За последние сто лет темп нашей речи, как и темп жизни, очень убыстрился, и ударение, падающее на корень, просто помогает нам улавливать значение слова. Однако эта тенденция касается не всех слов. Например, многие говорят «жáлюзи», хотя правильно «жалюзи́», но рекомендовать этот вариант мы не можем, потому что в отличие от «вклю`чит» он не отвечает внутренней закономерности языка. Обычно одна странность в слове поддерживает другую: «жалюзи» не склоняется, значит, слово остается неосвоенным и сохраняет связь с «родиной» — а во французском языке ударение падает на последний слог. Если бы слово полностью освоилось (как, например, «тетрадь», «кровать» — никто же не замечает, что они греческие), то его произношение, возможно, изменилось бы.

Не несет ли огромный поток заимствований, который ­обрушивается на нас сегодня, ­опасности для русского языка?

Ничего нового с точки зрения истории языка в этом нет. Первая такая масштабная волна была во времена Петра Первого — тогда к нам хлынул поток немецких и голландских заимствований. В XIX веке — французских. Это всегда вызвано не языковыми, а внешними, социальными причинами. Меня абсолютно не пугает этот процесс, потому что я знаю: язык — очень устойчивая система, которая прекрасно умеет себя защищать. Мы никогда не сможем навязать языку то, что ему не нужно. Пройдет время, и все, что было случайным, излишним, данью моде, будет вытеснено. Так что вполне возможно, что весь этот вал заимствований — по большей части временщики в языке. А если нет — новые слова в большинстве своем полностью ассимилируются и подчинятся законам русского произношения.

То есть бороться с заимствованиями бессмысленно?

Да. Вы знаете, как Владимир Иванович Даль боролся с заимствованиями?! Они его очень раздражали, ему казалось, что если придумать удачный русский синоним, то можно перекрыть дорогу иностранным словам. Но когда он писал в своем словаре вместо слова «атмосфера» — «колоземица», а вместо «гимнастика» — «ловкосилие», вряд ли можно было надеяться, что это приживется. Все искусственное в языке приживается с большим трудом. Язык живет своей жизнью, и мы всего лишь наблюдатели, а не руководители этого процесса.

Как быстро язык осваивает заимствованные слова?

По-разному. Например, слово «сканер» появилось недавно, но русский язык его уже полностью освоил — в его звуковом облике нет ничего странного. А некоторые слова продолжают сохранять свои фонетические странности — скажем, долготу согласного на месте написания двух одинаковых букв (это невозможно в корне ни одного русского слова). В подав­ляющем большинстве заимствованных слов две одинаковые буквы уже произносятся, как по-русски, кратко: «грамматика», «доллар». Но если слово продолжает быть малоосвоенным, в нем эта долгота сохраняется, как в словах «гемма», «мокко». Заимствованные слова приносят в русский язык и новые звуки — например «w», как в Windows или уикенд, которые мы произносим на английский манер.

Двойные согласные в заимст­вованных словах вызывают проблемы и при написании. Существует ли какое-нибудь правило на этот счет?

Недавно Орфографической комиссией было утверждено правило: если в русском языке есть однокоренное слово с одной буквой, то и во всех родственных словах надо писать одну букву. Раз есть слово «блог», значит, «блогер» пишется с одной «г». Есть «секс-шоп» — значит, «шопинг» пишется с одной «п». А вот «диггер» пишется с двумя «г», как в языке-­источнике, потому что в русском нет однокоренного слова с одной ­буквой. Эту логику было трудно нащупать, зато теперь появился хоть какой-то ориентир для пишущих.

Как фиксируется ударение в заимствованных словах?

Здесь, к сожалению, значим узус.

Например, «мáркетинг» — «маркéтинг». В английском ударение падает на первый слог, а с точки зрения русского языка удобнее ставить ударение на второй слог. Сейчас мы разрешаем оба варианта. Они сосуществуют и конкурируют между собой. Скорее всего, уйдет английский вариант.

А что вы скажете о произношении слова «менеджер»?

Вообще во всех русских словах перед «е» может быть только мягкий согласный. Когда в начале ХХ века в языке появился целый ряд слов с твердым перед «е», это стало показателем чуждого происхождения слова. После революции малокультурные люди, пытаясь симулировать образованность, переиначивали русские слова на иностранный лад и говорили «музЭй», «шинЭль», «газЭта». Казалось бы, пройдет какое-то время, сменятся поколения, и язык избавится от этого. Но так не случилось по одной простой причине. Дело в том, что в русском языке перед всеми гласными могут быть и твердые, и мягкие согласные («вол» — «вёл», «сад» — «сядь»), и только одна позиция, перед «е», была неполноценной. Языковая система стремится к симметрии, поэтому, когда заимствованные слова «подкинули» ей новую возможность, она с радостью ею воспользовалась. Похоже, что от произношения типа «кафЭ», «антЭнна» язык избавляться уже не будет. Сейчас твердые и мягкие согласные перед «е» в заимствованных словах распределяются примерно поровну. Это единственная особенность произношения иноязычных по происхождению слов, которую язык не стремится русифицировать. Так что, если говорить о слове «менеджер», возможны оба варианта — мЕнеджер и мЭнеджер, а какой из них закрепится — покажет время.

Неграмотная или просто отличная от нашей речь часто раздражает. Может быть, нам нужна языковая толерантность?

Толерантность нужна везде, не только в языке. Другое дело, что наша толерантность не должна распространяться лично на нас — особенно если мы хотим, чтобы окружающие считали нас образованными, интеллигентными людьми. За своей речью необходимо строго следить. Что касается толерантности по отношению к окружающим, поделюсь своим наблюдением. Я не раз замечала, что воспитанные люди, беседуя с теми, кто говорит неграмотно, невольно начинают произносить те же — неверные — варианты слов: они как будто не хотят противопоставлять себя собеседнику, посылать ему сигналы об ошибках. Казалось бы, мелочь, но она характеризует по-настоящему интеллигентных людей. И все же вопрос о толерантности очень трудный. Потому что язык — это культура. Не будет языка в его литературном варианте — не будет и культуры. Поэтому какие-то запретительные или хотя бы охранительные механизмы нужны. Но пока я не вижу, чтобы кто-то вообще об этом думал.

Что это за механизмы?

Во-первых, словари, причем прошедшие специальную экспертизу. Словарное дело должно быть государственным. Это элемент и инструмент сохранения и языка, и культуры. Во-вторых, хорошие учителя и грамотная система преподавания языка и речи. Владеть языком — не значит уметь расставлять запятые, потому что это вопрос технический, не имеющий никакого отношения к развитию языковой интуиции, языкового вкуса, вообще к развитию человека и мышления. У нас целые поколения людей не умеют хорошо публично говорить — их этому не учили.

На Западе люди, которые хотят чего-то добиться в жизни, занять высокие посты, нередко нанимают преподавателей, ставят себе речь, произношение.

Так и есть. В той же Англии, если у вас нет оксфордского или кембриджского произношения, вы никогда не сделаете государственной карьеры. Вы должны сначала нанять преподавателя и научиться правильно говорить. У нас уважения к речи нет, как нет и понимания того, что речь — это показатель культуры. Все это должно воспитывать государство — само по себе ничего не изменится. Кстати, я обратила внимание, что если раньше в объявлениях о работе писали «европейская внешность, знание иностранных языков и персонального компьютера», то сейчас иногда проскальзывает «хорошее владение русским языком». Это уже шаг вперед.

Если, скажем, политический лидер будет говорить грамотно, это привлечет на его сторону людей?

Ответ на самом деле может быть двоякий. Потому что, с одной стороны, человек, говорящий хорошо, ­должен привлекать окружающих. А с другой стороны, многие сразу поставят на нем метку — «не наш». Это очень интересный вопрос, и изучать его должны не лингвисты, а в первую очередь социологи и культурологи.

Какие еще метки ставит на человеке его речь?

По речи можно судить о сфере деятельности человека. Существует профессиональный жаргон, который отражает желание обособить некую группу людей. Астрономы называют себя «астрóномы», врачи говорят «áлкоголь» и «наркомани́я» — и считают это единственным возможным вариантом. Такие варианты фиксируются в словаре с пометой «в профессиональной речи возможно». Даже образованные и культурные люди часто вынуждены говорить так же, чтобы провести границу между «своими» и «чужими». Мы нередко наблюдаем это явление, например, в крупных компаниях. Однако отличить профессиональный вариант от просторечного возможно не всегда. Скажем, кто говорит «шоферá» — водители или малокультурные люди? А «возбýжденный» и «осýжденный»? Хотя я каждый день слышу эти варианты по телевизору, в нашем словаре они сопровождены пометой «неправильно».

Конечно, речь говорит о культуре и образовании человека. В замечательной книжке Корнея Ивановича Чуковского «Живой как жизнь» есть такая зарисовка. Автор отдыхает в доме отдыха и каждый день ходит на пляж. Рядом с ним лежит потрясающей красоты женщина, и он день за днем любуется каждым ее движением, каждым жестом, улыбкой. Но однажды красавица открывает рот и говорит: «Ну и взопрела я на этом пляжу!». Так что можно носить одеж­ду самых дорогих брендов, сделать замечательный макияж, а рот откроете — и все встанет на свои места. Переиначивая поговорку, можно сказать: по одежке встречают, по речи провожают.

Человека выдает не только словоупотребление, но и интонация?

Разумеется. Словоупотребление — это то, что лежит на поверхности. Представьте себе такую сцену: у вас за стеной разговаривают, слов вы не разбираете, слышите только интонацию. Вы всегда сможете сказать, интеллигентные люди разговаривают или нет. Не потому, что они кричат — просто интонация почти не поддается контролю и всегда очень многое говорит о человеке.

Кстати об артистах. Раньше наряду с дикторами они считались носителями литературной нормы. Можно ли на них ­ориентироваться сегодня?

Действительно, раньше мы понимали, кого считать носителями эталона, — это были актеры, особенно МХАТа, Малого театра, дикторы радио и телевидения и вообще образованные люди. Сегодня театр и СМИ в этом смысле потеряли свою позицию, а слово «образованный» уже не означает «культурный». Мне очень нравится одна смешная фраза: «У него два высших образования, но нет начального». Сейчас полно людей с высшими образованиями, да только сказать, что они культурные, можно далеко не всегда. Те же, кого мы называем интеллигентными (а не образованными) людьми, — прослойка очень тонкая и социально изменчивая. Так что сказать, кто является в наше время носителем образцового произношения, очень трудно.


Каковы основные показатели культурной речи?

Во-первых, соблюдение норм, в том числе в плане интонации. Интонация должна быть не английской, как сейчас модно, а русской. В русском языке в конце законченного повествовательного предложения тон в большинстве случаев должен идти вниз, сегодня же часто слышишь, что он идет вверх, — и для слушателя это сигнал о том, что предложение не закончено, смысл не исчерпан и дальше будет еще что-то. Слушатель ждет — а его обманывают. Во-вторых, речь должна быть богатой, то есть разнообразной. Можно соблюдать нормы и при этом говорить короткими предложениями из трех слов: «солнышко светит ярко», «на перемене открыли окно». В-третьих, речь должна быть яркой, экспрессивной, эмоциональной. Она не должна быть банальной.

В русском языке очень сложные правила пунктуации и орфографии, усвоить их удается далеко не всем. Не планируется ли упрощающая реформа в этих областях?

Она очень нужна, но, к моему глубокому сожалению, не планируется. Потому что любая реформа раздражающе действует на людей. Каждый раз, когда поступают обоснованные предложения на этот счет, начинаются волнения. Мы уже проходили это в 1960-е годы, когда Академия наук пыталась провести реформу орфографии. Профессиональное сообщество понимает, что письмо нуждается в упрощении, что все споры относительно пунктуации должны решаться, как в английском языке, в пользу пишущего, что нужно убрать максимум исключений. Почему, например, «гореть» и «пловец» пишутся через «о», если любой здравомыслящий человек в качестве проверочных слов будет использовать «гарь» и «плавать»? Ситуация с написанием этих слов такова: проверить можно, но нельзя. Почему «шут» пишется через «у», а «парашют» через «ю»? Правописание должно поддаваться единой логике, и тогда не придется зуб­рить так много правил и ­исключений. Но как только мы ­начинаем что-то предлагать, даже точечно, скажем писать «парашют» через «у», взрываются все средства массовой информации и формируют общественное мнение, мол, пришли лингвисты и хотят убить великий русский язык.

И напоследок практический вопрос. Какие предлоги использовать со словом «Украина»?

Это политический вопрос, и мой ответ, боюсь, политикам не понравится. Писать и говорить надо по законам русского языка: «на Украине», «с Украины». Эта литературная норма — результат исторического развития языка на протяжении долгого времени. Сочетаемость предлогов «в» и «на» с определенными словами объясняется исключительно традицией: «в школе», «в институте», «в аптеке», но «на работе», «на почте», «на курорте» и т.д. Литературная норма не может измениться по команде из-за каких-либо политических процессов. И я не думаю, что ради политики надо коверкать язык.

Еще одна политическая проблема — изменение произношения топонимов: Кыргызстан, ­Башкортостан, Молдова и т.д.

Это очень сложный вопрос. Казалось бы: делай, как в языке-источнике, и проблем не будет. Но это не так. Вспомните, как по-английски звучит «Голсуорси» или «Эдинбург»! Никакой связи с тем, как принято произносить эти топонимы по-русски. Почему раньше говорили «Кижи́», а сейчас «Ки́жи»? Да, местное население ставит ударение на первый слог. Тогда нужно говорить «Черéповец», потому что так город называют его жители. Это вопрос не столько языковой, сколько социоязыковой, и однозначного лингвистического ответа на него пока нет.

@темы: социальное, ликвидация безграмотности

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

западные научно-популярные ресурсы: сегодня мы весь день рассказываем вам о женщинах-учёных, о которых вы, вероятно, никогда не слышали!
российские научно-популярные ресурсы: мифы и правда о силиконовых имплантатах!

@темы: феминизм, я другой такой страны не знаю, yeah, science!

---

i hate my family
i hate my family
i hate my family

@темы: never mind me

---

---

я ем торты эйзенхауэр и маринованные патефоны

@темы: прокрастинация, нет я правда их так называю

---

очередная плерода

@темы: фотография

---

You got that James Dean daydream look in your eye
And I got that red lip classic thing that you like
And when we go crashing down, we come back every time
'Cause we never go out of style
We never go out of style

You got that long hair, slicked back, white t-shirt
And I got that good girl faith and a tight little skirt
And when we go crashing down, we come back every time
'Cause we never go out of style
We never go out of style.

@темы: kstew, kristen stewart, taylor swift - style

---

ВНИМАНИЕ!
САМЫЙ ВАЖНЫЙ САЙТ НА СВЕТЕ!

Отвечает на самый главный вопрос... [what is it?]

@темы: из всех искусств для нас важнейшим...

---

Daily Diary Reveals How Cannabis Use Affects People With Bipolar

www.iflscience.com/health-and-medicine/daily-di...

Rates of substance use are high her in people with mental health problems compared to the general population and particularly in people with bipolar disorder, with cannabis the street drug most frequently used. Estimates suggest that up to 64% of this group have tried cannabis at least once in their lives, against about 30% of those without the disorder, despite only being about 2% of the overall population.

Specific reasons for the high levels of cannabis use in bipolar disorder are not yet fully understood. Retrospective studies (using case histories and qualitative interviews) suggest that individuals see cannabis as sometimes useful for managing symptoms of mania and depression. However, a number of large scale research studies have found that cannabis use is associated with significantly more manic and depressive episodes.

The Daily Experience

A study we published in PLOS ONE is the first to explore the use of cannabis in bipolar disorder in daily life. We used experience sampling methodology (ESM) which allowed us go beyond traditional assessments of mental health experiences which rely on using retrospective data, and which may be open to recall bias, where participants are asked to report on symptoms or substance use that has occurred in the past and where there can be differences between what occurred and the accuracy or completeness of the recollection.

Twenty-four participants completed a paper diary about their emotional state and drug use at ten random points daily over a period of week. This enabled them to log their experiences in the moment before they forgot how they were feeling. We found that the odds of using cannabis increased when individuals were in a positive mood. Cannabis use was associated with a subsequent increase in positive mood and an increase in both manic and depressive symptoms.

The idea, then, that cannabis can be used to self-medicate symptoms of mania and depression was not revealed over the course of daily life. In fact, the study found that cannabis use may be further complicating their mood states. We need to find out whether these relationships play out in the longer term as this may have an impact on the course of the disorder in a person’s life.

People often find it difficult to reduce their substance intake and in addition to our findings, participants reported that they found recording a diary a useful and reflective tool to monitor their mood and cannabis use.

Anecdotally, a number of participants reported that tracking patterns of mood and cannabis use led them to question their substance use and in some cases reduce intake. It could well be an useful therapeutic tool, particularly with clients who are ambivalent about changing their drug use habits, providing insight into potentially unhelpful patterns of behaviour.

---

а у лета есть запах?
я могу вспомнить запах зимы, весны и осени.
но лето, кажется, приходит без запахов.

и весной сейчас почему-то всё не запахнет.

@темы: дешевый дневник